Потеря, с которой невозможно смириться — ушел Марк Анатольевич Захаров — создатель знаменитого московского театра "Ленком" и целого режиссерского направления. Захаров — из поколения титанов, новаторов и созидателей.
"Спектакль должен нравиться и человеку искушенному, и человеку, который первый раз пришел в театр. Спектакль должен понравиться своей зрелищностью и нервной заразительностью", — считал народный артист СССР, худрук "Ленкома" Марк Захаров.
И за этой простой будто бы формулой — подлинное театральное чудо, имя которому "Ленком". Вселенная Марка Захарова. И сразу в двух столицах — Москве и Петербурге, где сейчас спектакли начинаются с тишины.
"Он был замечательный человек! Столько энергии, озорства, хулиганства. Совершенно свое видение, уникальное. И более того, за всем — этим лирик и нежный человек, хотя он был сдержанный", — вспоминает народная артистка СССР Инна Чурикова.
Его энергию, талант, поэтическую фантазию полюбили как-то сразу, с тех самых пор, как в начале 60-х молодой режиссер Захаров поставил в студенческом театре МГУ пьесу Шварца "Убить дракона".
Спустя десятилетия на излете Советского Союза, как всегда остро чувствуя время, драконом же он завершит свой роман с кино. А до прихода в "Ленком" еще успеет сочинить письма красноармейца Сухова.
В 1973-м Захаров встанет у руля "Ленкома", и театр уже не собьется с курса. "Замечательно, когда в театре одна тишина сменяется другой, хотя я больше люблю смех", — говорил Марк Захаров.
Такие яркие вспышки театральной истории — вот ураганом врывается на сцену Тиль-Караченцев. "Звезда и смерть Хоакина Мурьеты" собирает 10-тысячные стадионы.
И сердце рвет поэма о любви, что больше жизни и сильнее смерти.
А когда Леонов читает "Поминальную молитву" зал, кажется, дышать перестает.
Талант на таланте. Его прекрасная компания: Григорий Горин, Олег Шейцнис и, конечно, уникальные, захаровские артисты Броневой, Леонов, Абдулов, Янковский. Свой корабль Марк Анатольевич покидает последним.
"Смысл в том, чтобы, не зная финала, максимально честно и достойно пройти свой земной путь", — был уверен Марк Захаров.
Он верил, что в истории останутся только истинные романтики. Герои, что поднимаются по лестнице прямо в небо. Никогда не изменял его величеству иронии, ведь "слишком долго рассуждать о серьезных и высоких материях скучно и даже опасно".
"Смешная глупость мне, наверное, все-таки нравится больше, чем юмор умный и чересчур тонкий, — почти всерьез рассуждал Захаров в своей книге. — Конечно, делаю вид, что тянусь к формам изысканным".
Совсем как тот волшебник из "Обыкновенного чуда", Марк Захаров сочинил свой мир, в котором так хочется жить: плакать и смеяться, размышлять и удивляться, засыпать и просыпаться. И этот мир — уже без его создателя — остается нам навсегда.
