"Клоачный язык" и липовые справки: инциденты в МГУ и "Вышке"

28 ноября оказался тяжелым днем для московского профессора филологии в Высшей школе экономики Гасана Гусейнова. Специалист по древнегреческому "качнул" Сеть унижающим высказыванием о современном русском, мол, "убогий и клоачный" этот язык, на котором говорит и пишет "эта страна".

28 ноября оказался тяжелым днем для московского профессора филологии в Высшей школе экономики Гасана Гусейнова. Специалист по древнегреческому "качнул" Сеть унижающим высказыванием о современном русском, мол, "убогий и клоачный" этот язык, на котором говорит и пишет "эта страна".

"Эта страна" — так и сказал Гасан Гусейнов. И еще удивился, что в Москве почему-то не продают газеты на украинском или татарском, хотя ведь есть такие языки, а украинцы и татары в Москве тоже живут. Уточняя, Гусейнов еще заявил, что на русском много лжи, словно на английском или украинском говорят и пишут лишь правду. Потом профессор решил пахать еще глубже и назвал всю Россию одичавшей страной. А позже решил, что и сам он — Гусейнов — не исключение.

"Я противопоставляю этот клоачный язык другому, на котором многие либо разучились говорить (в том числе и я сам), либо не хотят учиться. Это язык телевизионных шоу, язык ненависти, который можно изучать по комментам к моему посту", — сказал Гусейнов.

То есть специалист по древностям, не переходя на шестистопный дактиль, элементарно расстроился, что и он сам лично, и все вокруг разучились изъясняться красиво, да еще учиться не хотят. Вот и говорят все теперь, включая профессора Гусейнова — по версии самого профессора Гусейнова — на "клоачном" русском, что уже и в телешоу, и в комментариях к его посту в Интернете.

В общем, профессор сморозил нечто, чему и сам не рад. Ну, бывает и на старуху проруха. А в Сети тут же стали писать, мол, выбросить растакого профессора Гусейнова из "Вышки" и тому подобное. Да еще ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов вежливо открестился от заявлений своего профессора. Да и вправду, не вязать же его.

"От преподавателя ожидают серьезно аргументированной позиции, и нежелательно допускать столько неоднозначных толкований, как получилось в данном случае", — заявил Кузьминов.

Ну, да ладно. Профессура между собой как-то разберется. Но слово-то вылетело. А студент подхватил. Гусейнов проспится — человек образованный — вернется в баланс — может, даже к возвышенному стилю — и заговорит о возвышенном, а студент может усвоить лишь то, что русский – "клоачный и убогий". Это же проще. Да и сам профессор так сказал. А что, нет?

У нас вообще студенту-гуманитарию трудно приходится. Во-первых, их слишком много для страны. Во-вторых, процесс познания не столь напряжен и насыщен, чтобы уберечь наших юных гуманитариев от глупостей. Вот как раз на журфаке МГУ — резонансная история про двух иногородних студенток 4-го курса — с академической задолженностью, то есть с "хвостами". На факультете они стали собирать подписи в защиту аспиранта мехмата Азата Мифтахова.

Азат Мифтахов состоит в организации анархистов со звонким названием "Народная самооборона". Когда группа неизвестных подожгла офис "Единой России", бросив в разбитое окно файер, то среди задержанных оказался и аспирант-анархист, ранее судимый Азат Мифтахов. Сейчас студентки Марина Ким и Фариза Дударова решили создать Азату группу поддержки. Да вот академические "хвосты" мешают. Хотя иметь "хвосты" на Журфаке — умудриться надо. Просто учиться не хочется. Скучно. Куда веселее, как представляется студенткам-гуманитариям, политический активизм.

Видимо, чтобы освободить себе для него время, Марина Ким и Фариза Дударова решили прервать учебу и взять академический отпуск на год. По условиям МГУ, если уходишь в академку с медицинской справкой по состоянию здоровья, то место в общежитии не теряешь. Справки Марина и Фариза принесли липовые. Когда на факультете их проверили, тут же возникла история с подделкой документов. В ответ Марина и Фариза обвинили руководство журфака в политическом преследовании.

Вообще-то за липовые справки из МГУ принято изгонять. Но сейчас Марина и Фариза раздают интервью направо и налево – и трогать их не моги. Они же — активистки, а значит, им можно липовые справки приносить.

Есть в этих двух историях — с профессором Гусейновым из Высшей школы экономики и со студентками журфака МГУ — какая-то общая зыбкость и в основе своей — некая ложность. Вроде гуманитарии, но как соотносится это все с гуманитарным знанием и гуманитарными ценностями? Да никак. Но зато соотносится с состоянием гуманитарного образования в современной России.

Ведь, с одной стороны, у нас людей с дипломами юристов, экономистов, менеджеров, журналистов, специалистов по рекламе и связям с общественностью больше, чем нужно. А с другой, — хороших юристов и хороших экономистов, о которых мечтают работодатели, меньше, чем нужно. То же и по другим гуманитарным специальностям, включая педагогов, психологов, лингвистов, международников и управленцев.

Представляете, лишь в одной Москве студентов-очников на дневных отделениях порядка полумиллиона. Из них не менее половины — гуманитарии. Более половины — на платных отделениях. То есть для кого-то "производство" гуманитариев — бизнес. Для студентов и их семей — надежда и большие траты на образование. Для выпускников – сверхожидания и сверхамбиции. А потом сверхожидания оборачиваются разочарованием, а сверхамбиции — обидой и недовольством к стране и обществу. Мол, ко мне несправедливы. А значит, и общество несправедливо, точнее – власть. У кого-то недовольство замещает все остальное еще до окончания вуза. И вместо того чтобы учиться, куда интереснее самоутверждаться с помощью протеста.

Здесь все понятно: не можешь созидать – протестуй. Не можешь учиться — тоже протестуй. И так выходит, что у нас система высшего образования — конвейер, создающий недовольных. У нас лишь в этом году, по предварительным данным Министерства науки и высшего образования, среднюю школу закончили 657 тысяч человек, а в вузы поступили, включая бакалавриат, магистратуру и аспирантуру, 978 тысяч, то есть на 300 с лишним тысяч больше. Аномально. Сколько из них будут работать по специальности? Мало.

Так, в первом полугодии 2019 года найти работу через службы занятости смогли лишь 56% выпускников вузов и средних специальных учебных заведений. В прошлом году этот показатель был на 4% выше — 60 %. Плохие цифры и плохой тренд.

Вообще наша система образования исторически еще со времен царской России сформирована по германской модели. В то же время Германия сейчас двигается по другому пути. Да, там и сейчас есть три классических уровня образования: начальное, среднее и высшее. В начальной школе в течение четырех лет дети изучают пять предметов: немецкий, математику, краеведение, музыку, религию. Уже после начальной школы идет первая "отсечка" тех, кто никогда не поступит в вуз.

Одногодки разделяются на три главных потока — по трем видам школ. Большинство со средними и ниже результатами идут в так называемую основную школу. На пять лет. Это — путь к получению рабочей специальности без каких-либо шансов на вуз в будущем.

Другой выбор для выпускников начальной школы с результатами выше средних — реальная школа. Шесть лет. После окончания у лучших есть шанс перейти в старшие классы гимназии и потом уже в вуз. Но большинство учится в реальной школе ради овладения специальностями в торговле, экономике и на госслужбе.

И, наконец, самый престижный коридор — для самого способного меньшинства — гимназия. Там после начальной школы — восемь лет. И лишь результаты в гимназии дают право претендовать на высшее образование. Тот же принцип ЕГЭ.

Кто-то скажет, что недемократично. Кто-то задастся вопросом: демократично ли создавать иллюзии и сверхожидания у тех, кто сел, как говорится, не в свои сани? И демократично ли обирать наивных людей, которые почему-то считают, что корочки вуза — гарантия хоть чего-то?

Недавно тему заострил Владимир Путин. Выступая перед участниками движения WorldSkills, президент обрисовал проблему подготовки кадров и дефицита кадров в России, а также возникающие угрозы.

"Для России эта проблема носит острый характер. Если мы не будем предпринимать энергичных усилий для того, чтобы эти задачи решать, то, по данным тех же зарубежных авторитетных источников, к концу 2030 года дефицит квалифицированных кадров у нас составит где-то около трех миллионов человек. Это может привести к потерям в российской экономике, которые будут измеряться сотнями миллиардов долларов недополученной прибыли. Это очень серьезная проблема и серьезный вызов для нас", — заявил глава государства.