Журналист Николай Долгачев имеет предписание не выходить из дома, однако ежедневно связывается с людьми, жизнь которых сильно изменилась в условиях эпидемии коронавируса COVID-19, но которые продолжают искать себя и свое призвание. На этот раз его собеседник — молекулярный генетик Дмитрий Квон.
- Якобы этот коронавирус произведен где-то в лабораториях. Вообще возможно производство генно-модифицированных вирусов?
"Вирус – это достаточно примитивная штука, — отмечает генетик Дмитрий Квон. — Его геном совсем небольшой. И это довольно простой молекулярный робот по сути, который предназначен для паразитирования на тех или иных живых системах – бактериях, например. Поэтому создать такую конструкцию путем химического синтеза давно можно. И это известно с конца 1990-х годов. Другое дело, что создавая такой искусственный вирус совершенно невозможно потом его отличить от естественного, имеющегося в природе. То есть можно создать вирус идентичный тому, что был когда-то в природе или есть в природе в настоящее время".
- Теоретически, как я понимаю, создать искусственно вирус возможно, но потом определить, создан он искусственно или произошел в естественной среде уже невозможно?
"Да, — подтверждает российский генетик. — Все рассуждения на тему искусственного происхождения вируса, скорее всего, будут спекуляциями, потому что в действительности найти некие признаки искусственного происхождения доказательные, не косвенные, но доказательные, невозможно".
- Есть ли люди, которые генетически не восприимчивы к этому коронавирусу или к какому-то сегменту вирусов, у которых наследственность такая, откуда-то появившиеся гены, которые препятствуют проникновению в их организм вируса COVID-19?
"Разумеется, есть. Смотрите, природа прекрасна своим разнообразием. И разные люди друг от друга даже в рамках одной популяции достаточно сильно отличаются. Есть популяции сильно восприимчивые, потому что они являются носителями того самого рецептора, который эффективно связывается с вирусом, а есть популяции, которые в целом не восприимчивы к этому вирусу или мало восприимчивы", — отвечает Квон.
- Возможно ли, как ни грубо бы это звучало, вывести новое поколение людей, которые генетически не восприимчивы к COVID-19 вообще,. Возможно ли это вообще?
"Наверное, технически в теории это возможно, но это совершенно бессмысленно. – пресекает журналистские фантазии генетик. — Как я говорил, природа прекрасна разнообразием: если мы сильны в чем-то одном, значит, мы слабы в чем-то другом. Есть очень хороший пример — наследственное заболевание серповидная клеточная анемия. Такие люди не могут переносить физическую нагрузку, потому что у них гемоглобин дефектный, но зато они малярией не болеют. И это очень здорово. Создать, например, очень здорового, сильного, устойчивого, не болеющего человека можно, но только уже буквально завтра или послезавтра выясниться, что есть ряд не предусмотренных, неизвестных рисков или каких-то инфекционных агентов или системных заболеваний, к которым он оказывается совершенно не подготовленным".
- Как нам могут помочь генетические паспорта? Президент говорил о создании генетической информационной базы россиян, какой в этом медицинский научный смысл?
"Для меня, как для работающего в этой отрасли и в этой теме, это очень большое и очень радостное событие. Это крайне важный этап в истории развития Российской Федерации, — подчеркивает Дмитрий Квон. — Это очень сильно поможет. Первый момент, генетическая паспортизация, то есть секвенирование геномов той или иной популяции в рамках страны является исключительно важным для клинических медицинских и практических направлений. В частности, в зависимости от носительства наследственных заболеваний мы можем оптимизировать систему здравоохранения. Не оптимизировать в плохом смысле слова, а действительно ее оптимизировать, сделать ее оптимальной. Есть достаточно известный пример, что ряд человеческих популяций является частым носителем наследственных заболеваний. Например, в средиземноморском бассейне очень часто встречаются средиземноморская лихорадка, тяжелое наследственное моногенное аутосомно-рецессивное заболевание. Контроль за этим заболеванием осуществляется вплоть до того, что люди не могут заключить брак и иметь детей без соответствующего генетического теста, потому что потенциальный ребенок, которого они родят, будет болен, нежизнеспособен и, в конце концов, в муках умрет. Популяций и субъэтнических народностей у нас очень много. И они сильно отличаются генетически. Соответственно, генетическую информацию о тех или иных популяциях, народностях надо знать в деталях, чтобы понимать, образно, чем людей кормить, как их лечить, какую систему настоящей правильной диспансеризации им проводить. Если человека, вместо того, чтобы кормить по средиземноморской диете, потому что он испанец, не начать его кормить как народы крайнего Севера – строганиной, олениной".
- От этого он эскимосом не станет!
"Мало того, что он эскимосом не станет, он, скорее всего, очень быстро помрет, потому что ему будет очень и очень плохо, — соглашается Квон. — Его обмен веществ будет категорически не приспособлен к тому набору нутриентов, которые он будет получать".
- О гуманизированных мышах, о которых говорили во время недавней встречи генетиков с президентом России. Что это такое? Не берем ли мы в этой ситуации на себя роль Бога? Не создают ли генетики новые генномодифицированные организмы?
"Разумеется, создают. Что такое гуманизированная трансгенная мышь? Для того же самого исследования коронавируса, его вирулентности и эффективности препаратов или тех или иных терапевтических подходов для его лечения, у нас есть, грубо говоря, два выбора: либо исследовать это непосредственно на людях, то есть проводить эксперименты на нас, либо создать некую лабораторную модель в виде трансгенной мышки и смотреть за ней. Вести эксперименты на человеке – это очень плохо. А сделать трансгенную мышку – это немножко лучше, чем проводить эксперименты на человеке", — добавляет Дмитрий Квон.
- Сам термин гуманизации здесь смущает. Не появятся ли у нас черепашки Ниндзя и другие мутанты – разумные животные?
"Никакие черепашки Ниндзя из этого не получатся, руки и ноги у нее не отрастут, говорить по-человечески она от этого не научится. Из нескольких десятков тысяч генов, которые у нас есть, один единственный ген рецептора, отвечающего за контакт с коронавирусом, засовываем в мышку для того, чтобы смотреть, как вирус заражает клетку. Даже не человеческую, а мышиную", — подчеркивает генетик.
