Подмосковного прокурора Александра Мохова заподозрили в превышении полномочий. В Следственном комитете считают незаконным его отказ возбудить дело против мэра Сергиева Посада, поскольку решение было принято после отстранения прокурора от дел в связи с проверками в областных органах прокуратуры. Череда коррупционных скандалов, по неофициальной версии, вскрыла криминальные связи прокурорских работников. Этим многие объясняют их частые отказы возбуждать уголовные дела, в которых были замешаны влиятельные должностные лица разных уровней. За продолжением истории следит корреспондент "Вестей ФМ" Николай Осипов.
Прокурорская подпись вызвала новые подозрения в адрес подмосковных правоохранителей. И уже не впервые речь идет об отказе прокуроров возбудить уголовное дело по инициативе Следственного комитета. Ранее область взбудоражила серия скандалов о подмосковных казино, теперь список пополнила история мэра Сергиева Посада Сергея Персианова, которого подозревали в ряде махинаций с недвижимостью и причинением ущерба на десятки миллионов рублей. Мэра защитил прокурор Подмосковья Александр Мохов, отменив постановление о возбуждении дела. Правда, все это оказалось сомнительным, ведь прокурорское постановление, как выяснилось, появилось 21 марта, когда Мохов официально был отстранен от дел в связи с проверками по поводу аналогичных отказов, касающихся скандала вокруг подпольных казино. В этом случае он, скорее всего, не имел права выводить сергиево-посадского мэра из под следствия, хотя варианты могут быть разные, поясняет нам президент фонда "Антимафия", бывший старший следователь по особо важным делам при генеральном прокуроре России Евгений Мысловский:
"Если человека отстранили от должности, это означает, что он не вправе выполнять свои должностные обязанности, а степень отстраненности определяется степенью подозрений и характером взаимоотношений с начальством. Потому что если начальник ему безоговорочно доверяет, то могут отстранить чисто формально, а на деле он будет исполнять свои обязанности, и отстранят от надзора только за конкретными делами".
Детали исполнения обязанностей прокурором Моховым трудно различимы и почти не афишируются. По некоторым данным, он сейчас в отпуске, хотя если 21 числа он подписал документ об отмене уголовного дела, значит, в тот момент был на работе. О его возвращении в кабинет говорили буквально на следующий день, когда якобы истекло время, отведенное на проверку. По другим данным, он по-прежнему отстранен, так как проверка не завершена. В общем, история полна противоречивых сведений.
А наблюдатели не впервые размышляют о подозрительном покровительстве, которое прокуроры оказывали чиновникам и бизнесменам, замешанным в операциях с землей и недвижимостью. Причем некоторые источники открыто говорили о плотных связях криминала, правоохранителей и администраций некоторых подмосковных городов. Глава Серпуховского района Александр Шестун утверждал, что многие областные чиновники находятся под прессом прокуратуры. Несогласие выполнять указания, к примеру, о выделении земель или подрядов заинтересованным лицам может обернуться тюремным сроком, говорил Шестун, который сам был под следствием, о чем он рассказывал в одном из наших интервью:
"Естественно, а что главам делать? Сейчас они на меня посмотрели, я уже известная личность в силу проблем, которые у меня возникли. Глядя на меня, кто захочет заявлять, у меня зама арестовали, самого год трепали, у меня ведь тоже здоровье не железное".
Кроме Мохова проверке подвергли еще нескольких сотрудников заместителя прокурора Александра Игнатенко и начальника 15-го управления прокуратуры Дмитрия Урумова. Но дальнейшие попытки следователей, как они выражаются, "размотать" коррупционные дела регулярно проваливались. Как, например, история прокуроров Ногинска и Клинска. В СМИ просочились данные, что оперативники якобы уличили их в получении денег от подпольных казино, но одного прокурора тут же отправили на больничный, другого лично в суде спас вышестоящий начальник, который привез постановление об отмене дела, подписанное самим замом генпрокурора Виктором Гринем. Если верить опубликованным цитатам, обвинители забыли указать место, где прокурор брал деньги, а показания свидетелей в генпрокуратуре назвали оговором. Формулировка не слишком гладкая, комментирует Евгений Мысловский:
"Вы извините меня, последнее - это из разряда юридического бреда. Чтобы установить, что это оговор, то надо провести комплекс мероприятий, провести расследование и по его результатам говорить был оговор или нет. А так просто сказать, что он меня оговорил и поэтому не надо возбуждать уголовное дело - это так сейчас любой преступник скажет".
Следователи и на этот раз ушли ни с чем, но распространенность прокурорских отказов уже не позволяет рассуждать о некоем спасении чести мундира. Подозрения в коррупции звучат все убедительнее для многих на этом фоне.
При этом почти по традиции открыто и официально о претензиях в адрес прокуроров следователи не говорят, стараясь свести к минимуму шум и помня о замечаниях президента о недопустимости давления. Правда, кто на кого больше давит: прокуроры на следователей или наоборот, так и не ясно. А серия скандалов уже вызвала массу дискуссий по поводу противостояния прокуратуры и Следственного комитета на всех уровнях.
В прессу уже просачиваются анонимные комментарии следователей о том, что стоило бы поднять вопрос на уровне генпрокурора Юрия Чайки, замы которого некоторое время назад, как и областные прокуроры, заворачивали громкие уголовные дела. Если уж и Юрий Чайка поддержит своих подчиненных, то усилия следователей вскрыть коррупционную сеть подмосковных чиновников, очевидно, окажутся напрасными, но, по крайней мере, будут расставлены все точки. Межведомственное противостояние при этом вряд ли закончится. Силовики обид не прощают, тем более своим коллегам.
