Единороссы обещают продолжить линию на выявление депутатов-предпринимателей: в том числе и в своих рядах. Член Политкомитета партии "Яблоко" Игорь Артемьев, глава Федеральной антимонопольной службы, расскажет о ценах от монополистов: на бензин, лекарства, ЖКХ и авиабилеты.
- Игорь Юрьевич, у меня к вам масса вопросов и по авиабилетам, и по мобильной связи, и по железнодорожной, и по нефтянке, и по бензину, но я начну с одной темы, которую услышал в кулуарах. Она, конечно, не очень жизнеутверждающая, но экзотичная, необычная и, явно, очень болезненная — похоронное дело. Что вы там нашли из того, что требует незамедлительного исправления?
- Здесь действительно большая проблема, и в общем, конечно, люди сталкиваются с такой человеческой трагедией, они оказываются часто в руках у криминальных структур, почти всегда оказываются в руках у монополий, потому что то, что происходило в 90-е, в начале 2000-х годов, очень многие муниципалитеты решили от нее либо избавиться, либо наполовину решить этот вопрос, и отдали монопольным структурам все кладбища, часто, региона или целого большого города. А дальше все знают, что произошло. К сожалению, мы все с этим сталкиваемся. Поэтому мы написали новый закон об этом. На это ушло три года.
- Самый вопиющий случай какой? По ценам?
- Ну, до миллиона рублей место на кладбище. Это нас очень сильно будоражит, эта ситуация на социальных рынках. И вот, в частности, здесь же речь шла о том, сколько стоит тепло. Вот такая же история, где мы более успешно продвигаемся в судах. Это дело о хлоре, это о том, сколько стоит холодная вода питьевая для человека. У нас два дела на рынках фармакологических — это сколько стоят детские таблетки. А еще у нас есть дело о поставке продуктов, овощей в детские дошкольные учреждения города Москвы. Это сколько яблоко стоит для ребенка в детском саду.
- Цены с потолка, по-вашему?
- Не просто с потолка, они много выше рыночных и сговор, который заключается совершенно из корыстных целей, почему и карается уголовным законом: доказать хотя и трудно, но возможно.
- Вернемся к бензину. Кто хороший, кто плохой парень в этой истории?
- Вы знаете, они одинаковы для нас для всех и в данном случае, говоря негативно о последней практике последних трех недель, компания Лукойл, я имею в виду, что они больше, чем другие компании повысили цены, в частности в московском регионе и целом ряде других и хотя они не вышли еще за грань, за которой уже лежит противоправная деятельность, мы таким образом просто через средства массовой информации хотели бы обратить их внимание, что дальше уже будут суды, штрафы и все остальное. Но мы можем хорошее сказать про компанию Лукойл, и пожалуйста, они построили завод "Евро-5", они молодцы, а вот другие компании этого не сделали, понимаете. в каждом случае это разные совершенно будут оценки. Но в целом у всех у них одна и та же тенденция, Как только регуляторы отворачиваются, всегда идет только одно — повышение цен, ограбление потребителя и таких вот компаний, которые бы у нас так себя не вели из крупного бизнеса, очень мало можно назвать, или, может, вообще никого.
- Если они перешагнули, что наступает?
- Дальше будет возбуждено дело по факту злоупотребления доминирующим положением, потом будет наложен штраф очень большой. Вот мы только с нефтяных компаний за 2 года взыскали в федеральный бюджет, нам, естественно, ничего не остается, 20 миллиардов рублей.
- Они их заплатили?
- Они их заплатили.
- Ну, зная нефтяников, можно предположить, что 20 миллиардов может для них быть комариным укусом, или это не комариный укус?
- Это тоже не комариный укус.
- Больше миллиона рублей мало кто в руках держал. 20 миллиардов — это что такое, это сколько?
- 20 миллиардов — это довольно большая сумма, это понятно, что это порядка 600 — 650-ти миллионов американских долларов.
- Это тоже астрономия, это большинство.
- Это астрономия. Например, если взять, сколько у компании прибыли, то это до четверти прибыли компании, которую они могли инвестировать, то есть, это уже чувствительно, и теперь, сколько будет доходить до нефтяных компаний, столько они будут проигрывать. Ну, практически вот на 99% это миллиарды рублей точно.
- Испугаются?
- Ну, я думаю, вряд ли есть сейчас желающие платить миллиарды штрафов, зачем им это делать-то? Просто это, понимаете, такая проверка на прочность нас: правительству России не надо это делать.
- Мы с вами записываемся в Казани. И мне ничего доказывать не надо, я просто вижу, как здесь летала одна авиакомпания, и билеты были дорогущие. Потом, насколько мне известно, было политическое решение руководства республики, запустили всех. Сейчас компаний шесть или семь, наверное, один только рейс Москва — Казань.
- Несколько точно, да.
- И здорово снизилась. Вы обычно говорите, насколько мне известно, если две компании, то минус пятнадцать процентов.
- Пятнадцать-семнадцать.
- Если три, там в районе тридцати. Но Москва — Казань, к сожалению, скорее исключение из правил, чем правило. Что можно конкретно сделать, для того чтобы все чаще летающие россияне не платили часто безумные деньги?
- Нужно, чтобы те, кто отвечают именно в правительстве Российской Федерации, а именно в Министерстве транспорта, начали проводить совершенно другую политику. Нужно не пытаться защитить интересы монополии, пусть даже вот такой вот более продвинутой, чем другие, как "Аэрофлот". Действительно, "Аэрофлот", более продвинутый сегодня, чем некоторые другие наши компании. И нужно, конечно же, уж для российских компаний точно, ввести режим открытого неба.
- При желании за те деньги, которые надо заплатить за перелет Москва — Саратов, можно слетать в Нью-Йорк, если долго поискать скидку, но можно.
- Согласен. Мы знаем такие вещи. Но всегда правило одно: просто даже сейчас любой можно открыть, там, и посмотреть цены на билет. Там, где одна компания, там вы увидите безумную цену.
- А что вы можете сделать?
- Надо просто чтобы Минтранс сказал: пять компаний на каждом рейсе. И опубликовал, например, сто рейсов, сто маршрутов.
- Ну, самое-самое в таком случае последнее. Значит, я уверен, что со дня на день начнется такая песня о том, что действительно не самый урожайный год в России случился. И начнется накрутка цен на продовольствие. Больше того, отдельные случаи: в городах-миллионниках, насколько мне известно, на 40% подорожала, например, курятина. Это никаким неурожаем объяснить невозможно. Каковы реальные механизмы для вас этой истории: пресечь, остановить, если кого нужно наказать?
- Очень многие смеялись или просто улыбались так саркастисчески, когда правительство и два года и три года назад нам дало поручение проверять там цены на гречу и так далее. И мы пошли проверять. Во всяком случае, тенденция такого быстрого роста была остановлена. Даже чуть-чуть по разным регионам снизилась. А если б мы этого не делали? Она бы вообще не остановилась. Потому что, вы понимаете, большинство людей — порядочные. Но есть и жулики. Эти жулики обладают доминирующим положением, а у нас не так много компаний производит, например, туже гречку или на зерновом рынке есть ограничения по элеваторам, например, по пропускной способности портов.
- Круг подозреваемых в общем-то высчитываем?
- Ну, в принципе, более-менее понятен, если мы в состоянии наблюдать, понимать, что происходит, то мы, в общем, найдем. Но если мы их поймаем за сговор, значит, это Уголовный кодекс сразу. Нужно дать им по шее просто, вот и все.
- Спасибо.
