Закон о федеральном бюджете России на 2016 год утвержден всеми инстанциями и, стало быть, должен теперь выполняться. Однако мне не пришлось пока читать экспертных мнений, позволяющих хоть несколько надеяться на действительное исполнение нового бюджета. Если кто в его исполнимость и верит, он, по-видимому, предпочитает держать оптимизм при себе и не делиться с широкой публикой своими оптимистическими доводами. А так эксперты все больше жмутся да кряхтят, ограничиваясь перечислением причин, по которым этот бюджет, скорее всего, исполнен не будет.
Да что там эксперты! Они люди свободные, и бюджет этот им не сват и не брат – не они его верстали. Но накануне того дня, когда бюджет должен был подписать президент, опровержением федерального бюджета-2016 занялся его главный верстальщик — Министерство финансов Российской Федерации. Минфин предложил уже с самого начала года, с первого января, не доводить до распорядителей бюджетных средств 5% запланированных лимитов. Иными словами, ещё до начала исполнения бюджета провести его секвестр на пять процентов. Если кто-нибудь сочтёт, что пять процентов – это не так уж и много, он ошибётся. В нашей экономике сейчас фактически нет независимых от бюджета денег; а поскольку роста без денег на свете не бывает, то фактически нет независимых от бюджета точек роста. Поэтому и малое сокращение бюджетных трат мощно ударит по инерции роста даже там, где она вроде бы начала завязываться. Например, в том же импортозамещении. Каждый рубль потраченных средств в России имеет мультипликативный эффект, и экономика ощутит на себе пятипроцентное сокращение расходов так, будто это секвестр минимум на четверть.
Но секвестр расходов – это не всё, что Минфин предлагает поправить в им же испечённом бюджете. Ещё, по мнению Минфина, нужно заморозить новые объекты капитальных вложений, начало строительства которых запланировано на следующий год – ещё один удар по возможности оживления экономики. А ещё Минфин предлагает увеличить заложенные в бюджет доходы от приватизации до триллиона рублей. К счастью, такой план нельзя будет выполнить: кризис – на редкость неудачное время для срочной распродажи оставшегося добра. От крайней нужды можно срочно продать телевизор. Срочно продать большую госкомпанию всё-таки нельзя: дело это долгое, сложное и в режиме "хватай мешки, вокзал отходит" проворачивать его не получится – такое даже и предлагать не следует.
Почему Минфин решил править новый бюджет, не приступая к его реализации, понять нетрудно: из-за нефтяных цен. Бюджет свёрстан, исходя из предположения, что средняя за год цена составит 50 долларов за баррель; между тем на днях цена нырнула под 36 долларов, да и вынырнув оттуда не пошла выше 38 долларов. Естественно, в Минфине забеспокоились: снижение нефтяной цены на четверть по сравнению с прогнозной означает серьёзный недобор заложенных в бюджет доходов. Как говорится, надо что-то делать. Что? Да что там думать-то – трясти надо: даёшь секвестр! Но тут очень даже есть, что возразить.
Во-первых, куда так уж торопиться-то? Куда разумнее подождать хоть несколько месяцев – может, и вправду, как говорят многие знатоки рынка, нефтяная цена всё-таки вскоре приподнимется. Ну, а если нет, тогда уж и бить тревогу. Правильно сказала по этому поводу глава Счётной палаты Голикова. Она призвала прекратить пугать население паническими выводами из-за текущих цен на нефть и курса рубля: "Ещё раз проводить секвестр на 5% чохом по всем деструктивно, 2015 год это показал. Зачем ещё раз наступать на эти грабли? В этом нет никакой необходимости. Хотя бы I квартал отработать в том бюджете, который приняли".
Ну, а во-вторых, что ж так пугаться несовпадения одного фактора с прогнозным? Можно подумать, что всё остальное, кроме нефтяных цен, авторы бюджета угадали правильно. Нет, конечно. Я, опять-таки, ни у одного человека (кроме минфиновских и центробанковских деятелей) не заметил и тени доверия к заложенному в бюджет-2016 темпу инфляции. Ну, никто не верит, что её удастся сократить до шести с чем-то процентов. Не будет этого. Нам ведь разъясняют, что денежные власти потому так холодно реагируют на запросы экономики, что они таргетируют инфляцию. Что ж тут поделаешь, пусть таргетируют. Но иностранный термин не должен маскировать простого соображения: "таргетировать" (от английского target, мишень) означает в этом контексте не только и даже не столько "целиться", сколько при этом ещё и попадать. Так что когда под именем "таргетирования инфляции" нам подсовывают обещания снизить её к 2017 году до четырёх процентов годовых, самое ласковое, чем мы можем ответить, это дружно пожать плечами. А если верстать бюджет, исходя из нереалистичных представлений о реальности, то вот так и будет получаться: захочется его срочно править до начала исполнения.
