Кумовство в РАН мешает восстановлению интеллектуальной элиты

8 декабря в Кремле состоялось ежегодное заседание президентского Совета по развитию гражданского общества и правам человека. В течение четырех с половиной часов Владимир Путин обсуждал с участниками встречи проблемы несправедливости и ущемления прав российских граждан.

8 декабря в Кремле состоялось ежегодное заседание президентского Совета по развитию гражданского общества и правам человека. В течение четырех с половиной часов Владимир Путин обсуждал с участниками встречи проблемы несправедливости и ущемления прав российских граждан. Некоторые темы поднимались и проговаривались повторно. Например, то, о чем высказалась самый почетный деятель правозащитного движения Людмила Алексеева.

"Господин президент, нынешняя Общественная палата не правозащитная организация, и, по идее, она не должна такой. Почему она утверждает членов ОНК для их правозащитной работы? Было бы логично, если бы этим утверждением занимался уполномоченный по правам человека. Поэтому я прошу вас, Владимир Владимирович, дать указание господину Брычалову встретиться по этому поводу с Сергеем Владленовичем Кириенко, с Михаилом Александровичем Федотовым для совместного решения, как выправить вопрос ОНК, уже возникший", — обратилась Людмила Алексеева к главе государства.

"Мы организуем встречу, — заверил правозащитницу Путин. — Я не могу членам Общественной палаты давать указание, но попрошу их, и если не будет никаких проблем, проведем эту встречу, и коллеги между собой обсудят и, думаю, решат вопрос, связанный с членами комиссии по проверке мест лишения свободы. И хочу вас заверить, что я сам стремлюсь к тому, чтобы члены этой комиссии были людьми, которые не формально, а по сути смотрят за тем, что происходит в пенитенциарной системе, какие там условия содержания, как они работают, как соблюдаются права тех людей, которые оказались в местах лишения свободы".

"Владимир Владимирович, простите, пожалуйста, я вмешаюсь. Я хотела бы дополнить. Спустя полтора месяца того как Общественная палата разрушила общественный контроль в стране, я не слышала ни о каких жалобах о здоровье, об условиях содержания в московских изоляторах. Что, за полтора месяца все проблемы решены? Нет, это говорит только о том, что те люди, которые попали в общественные наблюдательные комиссии, в том числе Москвы, не имеют никакого отношения к правозащитной деятельности. Это, безусловно, постепенно может привести только к тому, что те бунты, которые были в колониях и СИЗО и от которых постепенно удалось нашей стране избавиться, вернутся. Поэтому я бы очень просила вас обратить особое внимание на формирование ОНК", — сказала правозащитница Елены Масюк.

"Елена Васильевна, вы правы, нужно, конечно, коррективы вносить. Подумаем, как это корректно сделать. Никакие бунты нам не нужны. Дело даже не в бунтах — нам нужно соблюдать права человека", — подчеркнул президент.

Гость "Вестей в субботу" – один из участников этого заседания — Кирилл Кабанов, глава Национального антикоррупционного комитета, член Совета по правам человека при президенте РФ.

- Кирилл Викторович, скажите, как это выглядит вот изнутри. Потому что смотришь и диву даешься: сидит президент, сидят правозащитники-диссиденты и все ему напрямую говорят. Я таких форматов нигде в мире не видел.

- Наверное, это была идея Совета — собрать всех тех, кто представляет авторитетное мнение части российского общества.

- В том числе диссидентское мнение?

- Естественно. Такое же мнение есть. Наверное, вопросы, которые иногда задают не только президенту, неприятны, как и некоторым членам Совета, потому что бывает, что наши мнения расходятся очень резко.

- Там есть всякие люди: левые и правые, консерваторы, либералы…

- Конечно. Но президент достаточно корректно отвечает. Из совещания в совещание есть, например, тема иностранных агентов. Есть новый вопрос — по экологам. Важный вопрос? Важный. И вот эта донастройка — нормальная история. И, например, к Людмиле Михайловне он относится очень нежно.

- К Алексеевой?

- Да.

- К патриарху российского защитного движения?

- Да. К ней все относятся очень нежно. И за то, что она говорит, она даже иногда извиняется, потому что может "запарить" вещи, которые могут быть обидны для президента. Но это нормальный формат.

- С ее биографией она имеет право все говорить.

- Людмила Михайловна имеет право говорить все, потому что говорит совершенно искренне, от души, а не за какие-то деньги. И об этом все знают. Вот это самое главное.

- Недавно в эфире "Вестей в субботу" был большой материал о том, что дети и жены действующих академиков Академии наук избирались в член-корреспонденты. Ситуация часто запутанная. Много деталей, в которых надо разбираться. И мы, кстати сказать, в одном месте сами невольно оступились. И очень сожалеем по этому поводу. Мы записали Сергея Александровича Румянцева, ставшего член-корреспондентом, в сыновья академика Румянцева. Получилось нехорошо. Но это не отменяет того факта, что действительно много людей избирались. Мы обращали внимание главным образом на этический момент. Вы с тех пор направили заявление в Генеральную прокуратуру по поводу этого.

- Когда вы обратили внимание на эту историю, мы сразу промониторили саму ситуацию. Что такое Академия наук? Фактически это институты, которые имеют бюджетное финансирование. Начинаешь смотреть — директор института — отец, академик, сын — член-корреспондент. А дальше — родственники. У нас есть антикоррупционная норма, что называется, конфликт интересов. Вы делите бюджетные деньги между собой. Когда начинаешь разбираться, понимаешь, что, как правило, вслед за этим возникают хищения, личное обогащение. Это практика.

- Вы не исключаете этого?

- Не исключаю. Именно поэтому у нас эта норма сначала проверяется прокуратурой. Мы подготовили документы и отправили в Генеральную прокуратуру и Управление президента РФ по вопросам противодействия коррупции, потому что оно отвечает за эту работу тоже. Вообще системная проблема в Академии наук существует. Приходит информация о так называемых коммерческих назначениях в Академию наук. Но об этом говорят и внутри самой Академии наук. Эта информация приходит даже не от журналистов. Это восстановление нашей интеллектуальной элиты. Подобные вещи в простонародье называют "кумовством". Юридически это конфликт интересов. Это блокирует возможность продвигаться тем людям, которые это заслужили.

- Да, есть, например, молодой многообещающий ученый. Он подходит институту, который по его специализации. Естественно, это нормальная вещь, когда он хочет сделать карьеру с годами.

- Конечно. А если тебе еще скажут: пожалуйста, ты можешь стать член-корреспондентом — заплати полтора миллиона евро.

- Вы явно эту сумму не с потолка взяли?

- Предположим, не с потолка. Вопрос такой: ты что, молодой ученый, заплатишь?

- Недавно мы беседовали с главой Счетной палаты Татьяной Голиковой. И мы очень довольны по-журналистки тем, что именно здесь в нашей студии впервые прозвучала информация о нарушениях при строительстве космодрома Восточный.

- Да, я помню это.

- Восточный, ГЛОНАСС, океанариум… Периодически происходят такие всплески. Потом эти истории затихают. Все-таки на каком этапе большого пути мы находимся?

- На самом деле не всплески. Год назад президент дал указание разработать методику оценки коррупционных рисков при формировании этих проектов. Когда мы стали разбираться, выяснили, что коррупционная основа закладывается параллельно формированию проекта. Есть интересы чиновников и коррумпированных бизнесменов или коррумпированных ими. Это очень сложно понять. Все смешалось.

- Для бизнеса это нормально. Ты входишь в проект и понимаешь, что хочешь извлечь прибыль.

- Когда ты формируешь под бизнес, под то, у кого есть деньги, а не как сделать проект. И как уйти из него, не пострадав, "отползти", как они говорят?

- То есть вот он на самом деле, нулевой километр этих проблем?

- Да, это нулевой километр. К сожалению, я открою секрет, это поручение пришло в Минэкономразвитие. И мы получили в ответ на широкий спектр наших предложений, ответ.

- Когда был этот ответ?

- Это было год назад. Нам был ответ: вы знаете, мы подготовили ограниченный круг в рамках своих полномочий. Мы говорим: а как без широкого спектра, как без нулевого уровня? Нам говорят: вы — эксперты, вам можно. А мы вот свои позиции с вами не обсуждали.

- Ожидаете перемен в силу кадровых изменений?

- Я надеюсь, да. И после этого, думаю, будет некое взбадривание, как на совещании было сказано правозащитниками. Надо давать пинка под зад. Только правозащитники могут такие пожелания давать президенту.