Я все время езжу по России. Я все время ищу в России ее новый облик, ее новую душу, я все время пытаюсь понять, чем откликнется сегодняшняя Россия на громадные мировые вызовы. Я пытаюсь найти новое звучание нашей государственной идее, наших русских представлений. Иногда я нахожу, иногда нет. И вот эти поиски принесли, и вот эти поиски привели меня в Тобольск. В древнюю столицу Сибири.
Впервые я приехал в Тобольск лет сорок назад. И меня мучительно поразила и тронула эта древняя столица Сибири, огромная гора над Иртышем. И на этой горе Кремль — свидетельство былого величия. Обшарпанные, но могучие стены, башня. Громадный собор, с черными, дырявыми, проржавевшими куполами. Тут же впритык к этому Кремлю Тобольский централ, одна из самых жестоких тюрем, где тогда томились отъявленные злодеи и убийцы.
И рядом с Иртышем на излучине древний город. Одноэтажный, двухэтажный, темный, деревянный, лубяной, исполненный какой-то таинственной красоты и одновременно муки. Среди этих черных лубяных строений высились белые обшарпанные церкви сибирского барокко. Тобольск представлялся мне гнездом, из которого улетела прежняя великая история. Но уже наверху за горой грохотали моторы, ревели бульдозеры, камацуи и катарпиллеры рвали своими раскаленными ковшами корни деревьев. Мчались по бетонке самосвалы. И закладывался комбинат. Будущий громадный комбинат, Который, его строителю, его главному директору и начальнику Дзираеву казался мечтой. И мы говорили с ним об этой мечте, и не верилось, что эта мечта будет осуществлена среди этих топий, и среди этого кошмара разгромленной тайги.
И вот я снова в Тобольске. И меня поразили перемены. Там, где я проваливался по пояс в грязь и бездорожье, высился комбинат. Громадные, похожие на "Линкоры" корпуса и строения, со стальными башнями, с трубами, которые пилили небо и землю. По этим трубам из сибирских пространств несется газ, спасенный от сжигания. Из этого газа, в этих реакторах, в этих стальных чудовищного размера трубах создаются таинственные вещества, которые отправляются потом в Россию и на весь мир. В Европу и в Америку.
Город, которого раньше не было, новый город, ухоженный, холеный, с большим количеством магазинов, развлекательных центров, с нарядной и веселой, жизнерадостной толпой. И та гора, на которой я стоял, она по-прежнему несет на себе Кремль. Но этот Кремль — белоснежный, величественный. С шатрами башен, с собором, который золотой, голубой, белоснежный на белом. Потому что кругом снега, кругом метели весенние. И вместо этой чудовищной жестокой тюрьмы великолепная библиотека с современной библиотечной техникой, где хранятся фолианты, которым бы позавидовали библиотеки Москвы и Петербурга.
Город, который вызывал во мне прежде такое печальное и мучительное умиление, он такой же. Невысокий, двухэтажный, но среди этих деревянных строений уже много каменных, уже отреставрированы восхитительные церкви. И по улицам гордо носятся иномарки. Но главное тобольское чудо, главное мое духовное приобретение — это знакомство с замечательным тобольским человеком. Елфимов Аркадий Григорьевич. Тобольский радетель. Тобольский краевед. Тобольский культуролог. Основатель Фонда возрождения Тобольска. Удивительный человек. Состоятельный, абсолютно не бедный, который на свои средства издает чудесные сибирские книги, древние фолианты.
Книги, которые воспроизводят старинные карты. По которым еще Петр Первый ориентировался в своей новой Великой Империи. Елфимов собирает в своем фонде удивительных людей со всей Сибири. Из Москвы, из Петербурга, из Омска, из Екатеринбурга, вплоть до самого Тихого Океана. И знакомство с ним показало мне новый Тобольск. Он вел меня на берег Иртыша, на ту излучину, где когда-то Ермак сражался с ханом Кучумом и сразил его. На этих берегах вдохновлялся этими видами, ландшафтами. Суриков, который писал свою восхитительную картину «Покорение Ермаком Сибири». И он, Елфимов рассказывал мне, что эта победа Ермака над татарским ханом Кучумом вовсе не была жестокой победой и покорением.
Потому что плененные татарские вожди были отправлены им в Москву к царю Ивану Грозному, а тот поручил им самые лучшие отборные отряды своего войска, которое сражалось в Ливонии.
И здесь на берегу Иртыша зародилась великая евразийская общность двух культур. Двух народов, славянского, русского, а также тюркского и татарского. И эта связь, это величие этой культуры легло в основу будущей русской цивилизации. И до сих пор держит на себя государство российское. Он, Елфимов показал мне двухэтажный каменный дом, неказистый. И в этом доме родился Менделеев, духовидец и мистик, которому во сне, как святому, явилась его знаменитая таблица. Где он угадал и оставил все во сне, расставил кирпичики мироздания. Из этой таблицы появился ядерный проект, ядерная энергетика, современный европейский коллайдер.
Он водил меня, Елфимов, по старому губернаторскому дому, где томился в ссылке Николай Второй. И показывал фотографии, где царь с семьей на ладье пересекает Иртыш, и гуляет в заречный лугах, среди цветов. Отсюда, из Тобольска, из этого дома, царь шагнул на свой эшафот. Переселился в трагический Ипатьевский дом.
Тут же в Тобольске жил и творил Алябьев, И когда Елфимов показывал мне беседку, возведенную в честь этого певца, этого дивного композитора, мне казалось, что за метелью, за снегопадом я слышу пение соловьев. А Великий Ершов, который на тобольском коньке-горбунке обскакал всю Россию, он тоже отсюда, из этих лубяных срубов. Из этого удивительного ландшафта.
Сегодня вся Россия прорастает этими чудесами. То здесь, то там, в маленьких и больших городах создают русские общества, русские общины, которые культивируют местную культуру, местную святую историю. Елфимов водил меня на кладбище. Где покоится прах Кюхельбекера и Муравьева, декабристов, почивших здесь, и проведших здесь последние дни своей ссылки. Он рассказывал мне, что через Тобольск, находясь несколько дней в централи, находился Достоевский.
Здесь в Тобольске Достоевскому, закованному в железо, подарили Евангелие. Мы пришли в его поместье, и среди этих заснеженных холмов и равнин он показал мне рощу. Липовую рощу, в которую, он каждый раз сажает дерева, посвященные тому или иному значительному, великому и любимому им деятелю. Там есть дерево, которое посвящено Распутину, посаженное Валентин Григорьевичем. Мы посадили там дерево, посвященное Саве Ямщикову.
Сегодняшний Тобольск — это сочетание интенсивного и мощного, авангардного технократизма. Этот комбинат, эти инженеры технократы. Эти химики, эти ученые, предприниматели, умеющие считать деньги, рассматривающие сквозь эти тобольские дали все мироздание, все мировые рынки. И одновременно этот поразительный, утонченный, духовный взлет. Я вдруг понял, что сюда, в это еще недавнее пустое гнездо вновь вернулась история. История Великой Сибири.
