С журналиста Ивана Голунова сняты все обвинения, а с ними и электронный браслет для контроля за передвижением. Избранная форма пресечения — домашний арест — отменена, а уголовное преследование прекращено.
Со специальным заявлением о деле 11 июня выступил министр внутренних дел России Владимир Колокольцев. "По результатам проведения биологических, криминалистических, дактилоскопических и генетических экспертиз принято решение о прекращении уголовного преследования гражданина Голунова в связи с недоказанностью его участия в совершении преступления. Сегодня он будет освобожден из-под домашнего ареста", — заявил Колокольцев.
"Вести недели" уже подробно рассказывали об этой резонансной истории. Напомним, что 6 июня Ивана Голунова двое полицейских задержали на Цветном бульваре в Москве. По результатам объявлено, что в рюкзаке и при обыске дома найдены наркотики и даже электронные весы для расфасовки.
В интервью нашему корреспонденту Голунов сразу же заявил, что все это ему было подброшено. Но предъявленное обвинение было тяжелым — покушение на сбыт наркотиков. Домашний арест.
О нестыковках следствия мы подробно рассказывали и к этой теме еще вернемся. На них обратило внимание и все журналистское сообщество страны независимо от политических предпочтений. Кампания солидарности мгновенно активизировала все российские общественные институты. Совет по правам человека обратился к прокуратуре и МВД — проверить законность действий полиции. МВД тут же перевело дело из окружного на столичный уровень, придав истории особое внимание. Уже 10 июня президента Путина о деле журналиста Голунова со своей стороны проинформировала Татьяна Москалькова — уполномоченный по правам человека.
11 июня — выступление Колокольцева и просьба к Путину уволить профильных генералов: "Мною принято решение ходатайствовать перед президентом об освобождении от занимаемых должностей начальника УВД по ЗАО ГУ МВД России по Москве генерал-майора полиции Андрея Пучкова и начальника Управления по контролю за оборотом наркотиков ГУ МВД России по Москве генерал-майора полиции Юрия Девяткина".
В тот же день были отстранены от работы и два оперативника, которые непосредственно задерживали журналиста. Правда, лишь на срок разбирательства в Следственном комитете. Понятно, что временное отстранение — полумера — с учетом презумпции невиновности. Но все же принципиально, чтобы теперь уже дело полицейских, которые, судя по всему, подбросили наркотики, было доведено до конца.
Сам Голунов считает, что таким образом его "заказали", и подозревает в "заказе" "похоронную" мафию, темные махинации которой журналист распутывал. Поначалу кто-то привычно тыкал пальцем в мэрию Москвы, но редакция, с которой сотрудничал Голунов, сделала специальную оговорку: московская мэрия вне подозрений.
В любом случае, окончательно точка во всей этой безобразной истории будет поставлена лишь тогда, когда виновных реально накажут по заслугам. По суду, поскольку лишь суд своим приговором и определяет меру ответственности. Дело уже столь громкое, что попытку замять историю общество не поймет. А что касается чести полицейского мундира, то честь эту в данном случае защитит лишь гласный процесс, а не корпоративная закрытость.
Случившееся – тест для всех: и для общества, и для полиции, и для самого государства. Тест и шанс одновременно. Пока скорость, с которой ситуация менялась к лучшему, впечатляла. Напомним, 11 июня Голунов выходит на свободу со всеми снятыми обвинениями, а уже 13-го президент Путин увольняет профильных генералов. Впрочем, после публичной просьбы министра МВД это было уже предрешено. Теперь будем следить за дальнейшим ходом событий, ведь, повторимся, точка пока не поставлена.
Другое дело, что всегда у нас будут и те, кто по любому поводу готовы учинить смуту. И это не оппозиция. Нормальная оппозиция ведет себя ответственно по отношению к обществу и государству. Нормальная оппозиция в любой стране мира претендует на власть по результатам голосования на выборах. И готова к ответственности во власти за страну.
У смутьянов — другая роль — помельче. На выборах они собирают нули, но им нужно поорать, "качнуть" и поработать лишь на себя. Им нужен любой повод, лишь бы обвинить во всем власть, "режим", спровоцировать столь сладкие им беспорядки. Проще всего это сделать, толкнув людей на несогласованный с городскими властями митинг. Так и получилось.
Понятно, что мэрия Москвы митинг за Голунова в День России — а это было 12 июня — в центре Москвы согласовать не могла. Инициаторы митинга вели переговоры с властями 11-го поздно вечером. Безопасность обеспечить подобному мероприятию было уже не успеть. Да и никакой срочности митинговать не было, поскольку Голунов к тому моменту был уже на свободе и на митинг не собирался.
Переговоры закончились тем, что большинство инициаторов аргументы мэрии Москвы приняли, от затеи отказались, а тем, кто на митинг все же собирается, предложили осознать риски участия в несанкционированной акции.
12 июня на Чистых прудах в Москве собрались, по данным МВД, 1200 человек. Полиция была на высоте. В отличие от французских коллег, которые десяткам парижских смутьянов повыбивала резиновыми пулями глаза, безжалостно орудовала дубинами и смывала парижан с мостовых ледяной водой из пожарных брандспойтов, наши полицейские действовали почти нежно. Это была в буквальном смысле тонкая ручная работа. В итоге, по данным полиции, за нарушение общественного порядка в виде участия в несогласованной акции были задержаны более 200 человек. К утру — с оформленными протоколами — практически всех отпустили.
Понятно, что сама акция бурно обсуждалась в Сети. Мне лично точным показались оценки Тины Канделаки в адрес смутьянов. "Вас слышат. С вами говорят. Вы же продолжаете принимать всех вокруг за идиотов. Вы презираете общественный интерес, потому что считаете "обществом" только самих себя. Вы девальвируете все ценности, которые поднимаете на свои транспаранты, а потом называете этот фарс трагедией. Мне кажется, вас преследует запах жженых покрышек, а ненависть ко всему вокруг застит глаза", — считает Канделаки.
Что в результате? Общество оказалось на высоте. Власть оказалась на высоте. Смутьяны тоже показали себя. В целом мы стали лучше, чем были.
