Разорвав ядерную сделку с Ираном, Дональд Трамп фактически предлагает миру обнулить международное право. Отныне любой подписанный договор с Америкой не стоит ничего. Теперь Трамп считает, что он может от него отказаться. Такое впечатление, что это на уровне самодурства: мол, я так решил, у меня — секретные данные или вот вам ролик, типа, от "Белых касок", а дальше я буду либо ракетами палить, ничего не выясняя, либо многосторонние соглашения рушить, либо дипломатов высылать десятками, либо дипсобственность захватывать. Публичные объяснения? Да сколько угодно. Мол, предыдущая администрация была не права.
Вот каким неразумным был госсекретарь Керри — в 72 года сел на велосипед, погнался куда-то, упал и сломал ногу. Разве такой человек может заключить хорошую сделку? Нет, не может. Да и вообще не надо в таком возрасте гонять на велосипеде. А вот гонял. Видите, сколь несерьезен Керри? Разве мог он заключить хорошую сделку? Плохую сделку нам оставил Керри. А нам нужна хорошая. Это характерная аргументация и характерный стиль. Оборванные короткие фразы, повторы, упрощенные оценки — от выспренних — "великолепный", "превосходный", "ужасный" — до примитивных в двоичной системе — "хороший" или "плохой". И все — про сделки. Ну, как в бизнесе. Выгодно Америке — хорошая сделка. Невыгодно Америке — плохая сделка. И всем должно быть понятно. Слова "компромисс" в словаре нынешнего президента США нет.
Кто-нибудь слышал это от Трампа? Компромисс? Я — нет. А, скажем, такое понятие, как "взаимный интерес"? Тоже нет. А взаимное уважение? Равноправие? Ни того, ни другого. Нет этого всего теперь в словаре Белого дома. А что есть?
Вы мало платите. Вы должны вести себя ответственно. Или вам это будет дорого стоить. И мы введем против вас санкции. Посылаем сигнал. Мы очень жестко ведем себя с Россией — никто так жестко с Россией себя не вел. Переговоры с Москвой? Может быть. Не знаю, когда. Есть что обсудить, но когда-нибудь, сейчас вот только сменю госсекретаря, советника по нацбезопасности, шефа ЦРУ и разберусь с Кореей и Ираном. Америка превыше всего. Мы — исключительны. И далее — по кругу. Вот, собственно, и весь набор. При этом публике всех рисков не объясняют.
