Качество международных институтов определяется тем, насколько они способны предотвращать кризисы или находить из них выходы. С этой точки зрения давно и охотно критикуют Совет Безопасности ООН. Он когда-то замышлялся как мировое правительство. Но в последние годы Совбез то парализован чьим-то вето, то оказывается вовсе на обочине принятия решений, как случилось по поводу Югославии или Ирака. А когда консенсус все-таки достигается, как в случае с Ливией, результат получается едва ли не противоположный.
В начале прошлого десятилетия надежды возлагали на "Большую восьмерку". После того, как к семи промышленно развитым демократиям добавилась Россия, появилось ощущение, что этот орган стал, во-первых, более представительным, во-вторых, распространяет свою повестку на более широкий круг проблем. Москва явно отличалась от завсегдатаев клуба. Она привнесла иной взгляд, а отчасти и другую тематику.
Украинский кризис продемонстрировал, что свою функцию "восьмерка" не выполнила. На Западе ответственность за провал, естественно, возлагают на Россию. Она, мол, нарушила общие принципы. В Конгрессе США звучат призывы исключить Москву из престижного клуба, об этом же говорит премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон. Однако с не меньшим основанием можно призвать и к противоположному. Надо исключить из "восьмерки" остальные страны, потому что они отказались от самого этого механизма именно тогда, когда он очень нужен.
"Восьмерка" в последние пару лет все больше смещается в политическую сферу. Ведь глобальную экономику теперь обсуждают в формате "двадцати", что естественно. Странно о ней говорить без Китая. Так вот, что должен делать политический орган, когда в мире вспыхивает крупный политический кризис? Правильно, собраться и обсудить пути его урегулирования. Где же это делать, как не в собрании, смысл которого всегда, с момента его образования 40 лет назад, заключался в возможности вести откровенный и прямой разговор. Тем более что сейчас в "восьмерке" председательствует Россия. Прекрасный повод собрать экстренный саммит для того, чтобы с глазу на глаз выяснить отношения. А в идеале, о чем-то договориться — в неформальной обстановке оно всегда сподручнее.
Происходит, однако, обратное. Первой (подчеркиваю — первой!) реакцией семи стран на обострение ситуации вокруг Крыма и на позицию, занятую Москвой, стало: мы не приедем. Даже на плановую встречу в верхах в Сочи — в начале июня. И далее "семерка" делает серию заявлений с осуждением России и угрозами в ее адрес. Тот факт, что председателю "большой восьмерки" грозят санкциями того же рода, которые применялись к сомнительным странам и лидерам, оставим в стороне. Точнее — не в стороне, а на совести тех, кто в большой и сложной политике руководствуется стандартным набором шаблонов. Важнее другое.
Привычка решать кризисные ситуации посредством давления, а не консультаций, неискоренима. И это следствие развития событий после Холодной войны. С концом СССР в мире исчезло равновесие. Победившая сторона полагала, что теперь может устанавливать новый порядок не только по праву сильного, но и потому что он — самый правильный и эффективный. Однако опыт показывает, что результат все чаще получается противоположный. Нажим и попытки крупных стран заставить остальных делать то, чего хотят гранды, порождают только большую неразбериху, но никак не порядок. Порок современного мира — тотальный дисбаланс всего: возможностей, интересов, представлений друг о друге. И это уже сказывается на каждом шагу.
Украина — наиболее острый международный кризис с участием России после конца холодной войны. И дело даже не в стратегической значимости этой территории, и не в особых историко-культурных связах. Просто конфликт из-за страны, психологически очень важной для Москвы, происходит в момент, когда прежний мировой порядок окончательно перестал функционировать. А новый вот-вот начнет возникать. Так что Киев, сам того не желая, стал развилкой мировой истории.
"Большая восьмерка" могла стать новой версией европейского "концерта наций", который обеспечил Старому Свету сто лет без больших войн и потрясений в XIX веке. Точнее с 1814 по 1914 годы. Но западные державы предпочли вернуться в свой собственный уютный клуб, где все кажутся единомышленниками. Имеют право. Только потом не надо удивляться, почему события обходят стороной "клубную вечеринку". И развиваются сами по себе, помимо воли тех, кто делает вид, что ими управляет.
