Несмотря на аномальную жару и отсутствие дождей, власти Шатурского района обещают не допустить повторения ситуации, когда дым от горящик торфяников накрыл Москву. В рейде с пожарными на месте торфяных пожаров побывала корреспондент радио "Вести ФМ" Екатерина Казанцева.
Казанцева: Главной бедой в Шатурском районе Подмосковья считают не большое количество торфяников, а неосторожность людей, которые провоцируют их возгорание. На местном торфе почти полвека работала Шатурская ГРЭС. Потом станция перешла на более экономичное топливо. Торфяные разработки оказались в запустении. Частично земли потом стали дачными поселками. И с этого момента в области начали отсчет тревожной статистики. Пожары бушуют лишь на одной десятой части торфяников и лишь возле поселков, часто после выходных. Летом здесь настоящее раздолье для любителей пикников. Да и садоводы не слишком аккуратно относятся к плодородным, но пожароопасным просторам. Для возникновения пожара нужно немного – окурок, стеклянная бутылка, непогашенное костровище. Дачный сезон – горячая пора для местных огнеборцев. Вот Залесье – яркий пример. Пожар на торфянике вспыхнул прямо за дачным массивом - не отрываясь от работы, рассказывает глава одной из местных пожарных частей Борис Краснухин.
Краснухин: Выезжаем утром, с семи утра, в восемь мы уже здесь. Уезжаем вечером. Торф может воспламениться даже из-за разбитой бутылки. То есть преломление лучей идет, и он воспламеняется. И плюс общий недогляд: "где-то абы что-то дождичек польет".
Казанцева: Торфяной пожар коварен, к нему не подобраться на технике – можно провалиться в сгоревшие пустоты. Пламя полыхает вопреки законам физики, торф горит на глубине до восьми метров в безвоздушном пространстве. Пробовали тушить с воздуха – стало еще хуже. Говорит глава городского поселения Шатура Валерий Илларионов.
Илларионов: Очаг сохраняется, тление идет на любой глубине. И залить с первого раза – бесполезно. Горящий слой торфа нужно перемешивать, превращать в пульпу. Мы пытались три дня назад тушить вертолетами, и когда эту воду бросают сверху, она грузом падает на очаг огня, искры поднимаются вверх, разносятся ветром, и из одного очага появляются еще несколько.
Казанцева: Помимо дачников, хлопот местным пожарным добавляют и охотники за металлом, говорит Валерий Илларионов.
Илларионов: Черная Грива, тоже бывший торфяной поселок. Кстати, в этом поселке давным-давно никто не живет. Но остался металл, закопанный в землю, например, различные емкости, либо просто металл, который не сдавали в металлолом. Вот этот металл сейчас раскапывается, вырезается. Сноп искр появляется, причем это не сейчас было сделано, это было сделано еще ранней весной, в апреле месяце. Милиция наша и арестовывала, и привлекала к ответственности различных людей, которые занимаются не своим делом.
Казанцева: Справедливости ради стоит отметить, что местные садоводы все-таки помогают пожарным и сами постепенно осваивают технику безопасности. Рассказывает владелица шести соток в Шатурском районе Ольга, которая отлично помнит пожар 2002 года.
Ольга: Мы сами не очень пострадали, но жить летом в то время было очень тяжело, поскольку везде лежал дым, вокруг дышать было нечем. Спасались только тем, что если у кого-то есть водопровод, соответственно, постоянно проливали участки для того, чтобы не загорелся участок, потому что чем опасен пожар на торфяниках – огонь передается по земле. Где и когда загорится – неизвестно. Поэтому для того, чтобы не было воспламенения, естественно, какие-то меры предпринимаются.
Казанцева: Сейчас на территории Шатурского района зафиксировано не больше полутора десятков очагов возгорания торфа. Их тушат около 300 человек, в том числе из Москвы. По заверениям местных пожарных, все под контролем, и ситуация 1972 и 2002 годов, когда едкий сладковатый дым окутал Москву и окрестности, считается пройденным этапом.
