Накануне в Москве скончался журналист Сергей Доренко, ему стало плохо за рулем мотоцикла. Предварительная причина смерти — проблемы с сердцем. Каким запомнили Сергея Доренко?
От новости о дорожном происшествии в центре Москвы вечером 9 мая каждый журналист вздрагивает из-за фамилии — Доренко. Для кого-то он — кумир, для кого—то — яркое прошлое. Кто-то его ненавидел, кто-то — ставил в пример. Но равнодушных не было никогда — ни среди зрителей, ни среди коллег.
Это ковалось, закалялось и оттачивалось в новостях. Репортер, новостник, как он часто говорил, сравнивая эту профессию со спецназом или элитными войсками. Или так: репортер — это летчик истребитель, а все остальное уже аэродромные службы. Нужные, необходимые. Но главное — журналист на месте событий!
"Я всегда воспринимал его как ярчайшего представителя такой жесткой журналистики, непоколебимого крепкого парня и журналиста", — признается журналист и телеведущий Владислав Флярковский.
Зубчатые жернова времени, конец девяностых, когда телевизор "полыхает": кризис, выборы, война в Чечне... Это то самое время жесткой журналистики. Но это сейчас говорят – "жесткой". Тогда же — а какой еще? Каждый эфир — событие. Политическая операционная. Чем больше вес, тем больше шансов оказаться хирургическим материалом под телемикроскопом: Черномырдин, Примаков, Лужков, Скуратов, Чубайс...
"Мы всегда находили с ним общий язык, несмотря на то, что он был очень дерзким. И не всегда мне это нравилось, но я понимал, что такова его суть журналиста", — вспоминает президент Национальной ассоциации телерадиовещателей Эдуард Сагалаев.
Первое, от чего он сразу отговаривал — никаких "Сергей Леонидович", только "Сергей". Для всех! Приходилось выкручиваться — Сергей, но "Вы". Приехал со съемки, из командировки — покажи материал, хоть пару кадров. Будто хотел "подышать" новой историей, еще не сделанным репортажем. За кадром оставался и громобойный смех в редакции — это только Доренко, и типичное журналистское "старик" или более доверительное "маэстро". Но это если ты — репортер. При этом — предельная вежливость, безупречная грамотность и шквал иронии — с серьезным лицом.
"Он пользовался широким таким набором, который многим у нас сегодня в журналистике неведом. Это из старой журналистики – сарказм, ирония", — отмечает генеральный директор радиостануции "Говорит Москва" Владимир Мамонтов.
Но он не был старым: Youtube-канал, Facebook (запрещена в РФ), Instagram (запрещена в РФ)… И — "Подъем" на радио "Говорит Москва". Ему грозили забвением, а он уезжал в Африку с фотоаппаратом или с аквалангом к рифам. Всегда гонял на мотоциклах, снегоходах и даже самолетах.
Его бесполезно было копировать, но у него многому можно было научиться. Это как в музыке — только настоящий виртуоз может изящно хулиганить.
Похоже, его мощный "Триумф" потерял равновесие уже без хозяина: по версии врачей, все случилось до падения. И сейчас ясно, что все-таки нам его было мало – его четкой тонированной речи, сумасшедших образов, ударного сарказма. И быстрого, неожиданного прощания...
