Управление ООН по координации гуманитарных вопросов опубликовало свежий отчет о количестве погибших в конфликте на юго-востоке Украины. Официально число убитых превысило четыре тысячи, раненых — под десять тысяч. В ужасающих условиях остаются более пяти миллионов мирных жителей.
Кортеж с мигалками объезжает разбитые блокпосты, сожженные и бурые от адского пламени броневики. Мы мчимся без остановки, минуем последний укрепрайон ополченцев и уезжаем на нейтральную полосу. Сейчас должен состояться обмен пленными. В микроавтобусе украинские военные сильно переживают, что все может сорваться. Десантник Назар судорожно сжимает в руке крест-оберег. Два месяца назад он подорвался на мине, в луганском аэропорту. Врачи вытащили его с того света.
В плену не били, но сильно напугали. По словам военного, "давили психологически". "Говорили, что уши отрежут, но я жив-здоров", — сказал Назар. Если вспомнить, как издеваются над пленными ополченцами и выжигают на их телах свастику, то ему еще повезло.
Обмен пленными проходит на украинском блокпосту в районе города Счастье, в том самом месте, где дорога перегорожена противотанковыми минами. Меняют восемь ополченцев на семь бойцов украинской армии. Этот обмен организовали ветераны-афганцы, им уже удалось вернуть домой около 300 пленных. Они не думали, что станут посредниками. Все началось со звонка бывших однополчан.
"Позвонили афганцы с Западной Украины. Сказали, что сын нашего афганца сидит в плену. Мы поехали. Так все и пошло", — вспоминают ветераны.
Безо всякого обмена из Луганска высылают двух волонтеров. Ополчение обвинило их в шпионаже, а украинская армия для обмена и вовсе мирных жителей привозит, захваченных в заложники. Оказалось, что из восьми человек воевали только двое.
Юрий Сергеев — волонтер, спасал Славянск и детей из-под обстрелов. Его забрали с больничной койки. "За то, что детей и женщин в Россию вывозил. Волоком выволокли, два зуба выбили, глаза почти лишили. Это уроды, звери! Что вы делаете?! Мы — такие же украинцы, как и вы", — сказал Юрий.
В Луганске Юрия встречают друзья, которые это время пытались вытащить его из плена.
Ополченцам достались два подбитых "Буцефала". Салон — практически легковая машина. Уникальный трофей обязательно отремонтируют — новейшие харьковские БТР в руки ополчения еще не попадали.
В посадках — лагерь, где стояли основные силы, кругом — брошенное оружие, боеприпасы и сухпайки. На отвоеванном блокпосту встречаем Сергея Сивака. Он был в первых рядах ополчения, недавно вернулся из российского госпиталя, после тяжелейшего ранения.
"Все можно пережить — обстрел, бомбежку, но когда людей, с которыми ел из одной тарелки, один кусок хлеба делил, в один момент людей больше нет, — это очень трудно", — сказал Сергей.
Инга уже не плачет, говорит, что муж сердится. Всего три месяца назад они были обычной семьей: он — шахтер-здоровяк, она — счастливая мать двоих мальчишек. За них Игорь и пошел на войну. Инга даже не пыталась его отговорить.
Первое время он даже прогонял ее из палаты, а теперь радуется, когда открывается дверь. Отряд Игоря попал под артиллерийский обстрел, на него пришелся первый удар. Из того месива Игорь помнит лишь одно: всем повезло, остались живы. "У меня нет ног", — рассказал Игорь. О ранениях он говорить не хочет, себя считает лишь малой жертвой войны.
В одной из российских больниц каждый третий — пациент из Донбасса."У меня было все налажено в жизни, а они пришли все разрушать. Началась война, все прекратилось", — говорит один из раненых.
Олегу предстоит сложнейшая операция — осколком ему срезало часть ноги, от контузий левый глаз перестал видеть. Он — из Мариуполя, оружие взял, не дожидаясь прихода бойцов. "Мы не приходили на их землю, мы никого не терроризировали, не бросали бомбы на дома, а они пришли и начали диктовать, как нам поступать", — сказал Олег.
От мирных пациентов ополченцев можно отличить по взгляду, по походке, их раздражает лишнее внимание, в длинных больничных коридорах они всегда вместе.
Тем временем в операционной спасают руку очередного пациента, снова — тяжелое осколочное ранение. "Люди, которые лежат у нас, не скоро вернутся к нормальной жизни, — говорят врачи, — лечиться им довольно долго".
Обход. Доктор Николай Дворянов, хирург с 30-летним стажем, выносит свой вердикт одному из раненых: "Сложный перелом пяточной кости и плюсневых костей. Надо лечиться".
А вот другому раненому повезло — уже собирается домой. В больнице лежит еще с мая, когда только все началось. Их было шестеро, выжил он один. Вспоминая сослуживцев, казак плачет. Дома его ждет жена.
Когда они брали в руки оружие, не думали про пенсии по инвалидности и то, что у республик, за которые они проливали кровь, не будет даже денег на лечение. Но время задуматься о судьбе уже пришло.
