1 июля вступают в силу поправки, запрещающие использовать нецензурную брань в средствах массовой информации, в кино и при публичном исполнении любых произведений литературы и искусства.
Кинорежиссеры и писатели разводят руками, в Интернете волнуются, а лидер группы "Ленинград" Сергей Шнуров даже попробовал написать песню под названием "Фиаско", где вместо самого лапидарного русского слова используются латинский и греческий термины.
И даже газета Guardian в своей редакционной статье пишет: "Пуританские постановления в отношении российских ругательств угрожают философии жизни".
Ну что же, вряд ли философия русской жизни заключается только в матерной лексике. Но на сегодняшний день действительно все аргументы исчерпаны. Теперь уже бессмысленно убеждать законодателей в том, что язык нельзя регулировать с помощью постановлений, потому что это стихийная сила, развивающаяся сама по себе на продолжении долгих веков. Поздно рассказывать им, что мат встречается уже на новгородских берестяных грамотах двенадцатого столетия, что это неотъемлемая часть русского языка. Что ни в одном другом языке мира нет подобного уникального лексического аппарата — всего четыре словоосновы, с помощью которых можно выразить всё, что угодно. И вас при этом поймут. Пушкин не стеснялся использовать, а мы теперь будем стесняться.
Но закон есть закон, и нам придется его исполнять. А вот с этим как раз могут возникнуть нежданные трудности. И дело здесь даже не в мате, а в самом законе.
Итак, вот как с 1 июля звучит пункт 6 первой статьи федерального закона "О государственном языке Российской Федерации": "При использовании русского языка как государственного языка Российской Федерации не допускается использование слов и выражений, не соответствующих нормам современного русского литературного языка (в том числе нецензурной брани)".
Не будем придираться к использованию слова "нецензурный" в законодательстве страны, где цензура прямо запрещается Конституцией. Но ведь из процитированного прямо следует, что нецензурная брань является дополнением к языку! И не допускается использование слов и выражений, не соответствующих нормам, в том числе и этой самой брани. Я не выдумываю ничего, так в законе написано!
И если вы не верите, что в нашем законодательстве такое возможно, я приведу вам еще один наглядный пример. Вот знаменитый закон "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию". В пункте 1 статьи 11 сказано так: "Оборот информационной продукции, содержащей информацию, предусмотренную частью 2 статьи 5 настоящего Федерального закона, не допускается".
Идем в часть 2 статьи 5 и читаем там: "К информации, запрещенной для распространения среди детей, относится информация". И дальше перечисляется, какая информация запрещена для детей. В том числе, например: "отрицающая семейные ценности и формирующая неуважение к родителям и другим членам семьи".
Постойте, но ведь в пункте 1 статьи 11 о детях ничего не было сказано. Там написано просто: не допускается оборот информационной продукции, перечисленной в части 2 статьи 5. Понимаете? С 1 сентября 2012 года в нашей стране законодательно запрещен оборот любой информационной продукции, отрицающей семейные ценности. И мы как-то живем с этим. Даже не подозревая о заложенной законодательной бомбе.
О чем это нам говорит? А это говорит нам о том, что наши законодатели, увы, сами не очень владеют государственным языком Российской Федерации. На 450 юристов, спортсменов и артистов в Государственной Думе всего два филолога, один из которых — Владимир Вольфович Жириновский, который недавно предлагал запретить букву "ы".
И вот эти люди, неспособные сформулировать предложение так, чтобы оно не допускало множественных трактовок, берутся регулировать русский язык — самый распространенный язык в Европе и пятый в мире по числу говорящих. Язык с тысячелетней историей.
Повторю еще раз: раз закон есть, то мы, разумеется, будем его соблюдать. Но нет никакого сомнения, что русский язык никаких запретов отдельных корней даже и не заметит. Как не заметил никто, что в нашей стране уже почти два года запрещен оборот информационной продукции, отрицающей семейные ценности.
