Михайловский театр в Санкт-Петербурге показал премьеру балета "Ромео и Джульетта" в постановке испанского хореографа Начо Дуато. Это уже четвертая с 1976 года постановка спектакля на музыку Сергея Прокофьева.
"Джульетта — такая же безрассудная, как я, — скажет в перерыве Наташа Осипова. — Ради любви готовая на все".
"Эта партия — часть моей жизни. Обожаю. Начо Дуато хочет добиться настоящего итальянского духа. Никаких пуантов, не надо ничего приукрашивать — как в жизни", — говорит она.
Педагог Тони Фабр Джульеттой не нахвалится: очень приятно с ней работать: "Наталья Осипова — прекрасная балерина. У нее потрясающая техника, она отлично чувствует музыку. Она настоящий профессионал, очень сконцентрирована. Настоящая радость работать с ней. Я говорю только какие-то детали — и она сразу все понимает. Было бы здорово, если бы все танцовщики были такие же, как она!"
Ромео — два: Леонид Сарафанов и, конечно, Иван Васильев, с которым так неожиданно и громко ушла из Большого театра Наташа.
"Ромео и Джульетту" нынешний худрук Михайловского театра поставил для Национального балета Испании 14 лет назад. Но в Санкт-Петербурге — другие костюмы, более грандиозная сценография, в два раза больше артистов.
Этот балет — признание в любви музыке Сергея Прокофьева, которую хореограф называет "одной из лучших, когда-либо написанных для балета". Саму историю Дуато не любит, потому что это — еще одна история о паре, которая умирает от любви.
"Что интересно — история не столько о любви между Ромео и Джульеттой, сколько о том, что любовь может победить ненависть. Потому что через любовь этих двух молодых эгоистов семьи, которые много лет враждовали, помирились", — говорит сам хореограф Михайловского театра.
"Моя Джульетта — более приземленная и более человечная, чем все привыкли думать — добавляет автор балетной версии. — И, думаю, будет интересно увидеть "русских звезд" в этом совершенно неклассическом балете Прокофьева с удивительной сценографией, где очень подвижные структуры".
Эти невзрачные на первый взгляд декорации Джаффара Чалаби трансформируются во время спектакля то в городскую площадь, то в интимную почивальню, то в храм. По словам танцовщиков, им очень удобно в этом пространстве.
Чалаби — из профессорской семьи. Родился в Ираке, пересмотрел всего Эйзенштейна, всего Тарковского. Учился в Вене, где теперь имеет свое архитектурное бюро.
"Прокофьев, которым я просто восхищен, а тут — возможность поработать с его музыкой в России. Я 12 лет назад начал работать с Начо Дуато — это был Бах. Потом — Прокофьев, Стравинский. Очень люблю балет. Конечно, это рискованное занятие, не гарантирующее успеха или дохода. Но вы же знаете — кто не рискует, тот не пьет шампанское", — говорит архитектор.
