Солженицына рассказала о падении души и закаленных людях

В Москве открылся новый Музей истории ГУЛАГа. Это большое дело, особенно сейчас, когда наконец-то принято принципиальное решение о создании Мемориала жертв политических репрессий.

В Москве открылся новый Музей истории ГУЛАГа. Это большое дело, особенно сейчас, когда наконец-то принято принципиальное решение о создании Мемориала жертв политических репрессий.

А 2 ноября на интернет-портале "Активный гражданин" начнется опрос о том, переименовывать ли станцию метро "Войковская". Эти две темы связаны.

Летом 2015 года появилось предложение федерального правительства о том, чтобы достойно захоронить останки теперь и царевича Алексея с великой княжной Марией Романовой. И тогда в Москве вновь разгорелась общественная дискуссия о том, не переименовать ли станцию метро "Войковская" и другие подобные станции. На самом деле мало кто это осознает, что станция называется не впрямую в честь цареубийцы Войкова, а по располагавшемуся наверху и давно закрытому чугунолитейному заводу его имени. Тем не менее хотя бы опосредованно имя Войкова – все еще на карте столицы. И не только имя.

Есть версия, что Петр Лазаревич Войков — это не настоящее имя, а псевдоним человека с весьма мутной биографией. Но как бы то ни было, покоится он на самом почетном месте — в Москве, на Красной площади. Причем Жуков, Василевский, Келдыш кремированы, их прах захоронен в урнах, а Войков — в могиле. Это самая почетная для Красной площади "категория". Почему это так?

Но сначала спросим о том, как по вопросу о переименовании "Войковской" проголосовала бы президент Русского общественного фонда Александра Солженицына Наталия Солженицына.

"То, что Войков — просто грязный убийца и именем его вообще ничего нигде никогда не должно быть названо, очевидно. Но есть и второй вопрос. Я лично давно бы переименовала станцию, но все-таки думаю, что надо спрашивать тех, кто живет рядом", — считает Наталия Солженицына.

- Наталия Дмитриевна, Петр Лазаревич Войков — он и сам жертва политического террора. Противник советской власти смертельно ранил его на вокзале в Варшаве.

- Это вполне закономерно, потому что посеешь бурю — пожнешь ветер.

В 1927 году огромная толпа шла в Москве, по Тверской, за гробом Войкова, советского полпреда, то есть посла в Польше, которого русский эмигрант-противник советской власти убил в Варшаве при исполнении. Это, конечно был, чрезвычайный, исключительный случай в истории мировой дипломатии. Соответственно, исключительными были и похороны советского дипломата, который, правда, вошел в историю еще до этого.

Летом 1918 года командовал расстрелом царской семьи комендант дома особого назначения Яков Юровский. Но на заседании Уралсовета голосовал за это Петр Войков. И он же приказал выдать палачам кислоту, чтобы обезобразить тела не только царя, но и его детей, вообще ни в чем не виновных. То было в июле.

А уже в сентябре 1918-го последовал большевистский указ о "красном терроре", который, если вдуматься, продолжался несколько десятилетий и был направлен уже против миллионов, если взять всех, кто прошел не только через ГУЛАГ (таких осужденных, по официальным данным, было около трех миллионов; могилы тех, кто не пережил лагеря, — по всему Северу), но и через раскулачивание, через ссылки по классовому и национальному признакам, через голод в Поволжье и голод на Украине. И везде многих ждала смерть. Вспоминать об этом многим, конечно, и не хочется.

— Наталия Дмитриевна, удивительное дело, в каждой российской семье есть либо раскулаченные, либо посаженные, либо расстрелянные. Как только возникает новость, например, про открытие Музея истории ГУЛАГа, опять же массово начинают говорить: да какой ГУЛАГ, не было ничего, это преувеличение. Откуда это? Почему мы не готовы посмотреть правде в глаза?

— Правде в глаза, особенно суровой правде, смотреть больно и некомфортно. Конечно, гораздо лучше жить, отталкивая от себя все это. Но это самоубийственно, это инстинкт смерти. Народ, который не хочет знать своего прошлого, какое бы оно ни было, или хочет знать только его славные страницы, ставит себя под удар будущего. Не желая знать историю, он ставит себя под удар будущего. После десятилетий принудительного единомыслия неудивительно, что, когда эти оковы как бы упали, наши мысли разбрелись, как говорил Александр Исаевич, "на 77 дорог". Мы как будто не единый народ.

Экспонаты Музея истории ГУЛАГа: письма заключенных детям на обрывках материи, игрушки для детей, которые родились уже за решеткой, портреты детей, которые там и сгинули, пуля из расстрельной ямы, проволока с ноги покойника, чайник из консервных банок... Не имена, а номера. Архипелаг ГУЛАГ в 500 лагерей по всей стране.

Наверное, многие не знают, но Наталия Солженицына хранит не только литературное наследие своего мужа — она продолжает работу по помощи бывшим политзаключенным. Они все еще среди нас.

- Много их осталось?

- Их осталось немало, как ни удивительно. Надо сказать, что люди, прошедшие ГУЛАГ, либо умирали в первые два года на воле...

- Либо закалились на всю оставшуюся жизнь?

- Да. И у нас в фонде среди тех, кому мы помогаем, много людей, кому сильно за 90. Ветеранов тех старых лагерей еще около тысячи. Но было много-много тысяч. За годы, что существует фонд, на мировые гонорары от книги "Архипелага ГУЛАГ" мы помогли сотням тысяч людей.

Всего в ГУЛАГ отправили 3,5 миллиона осужденных.

- Говорят: всего-то 3 миллиона, ну, и что?

- Об этом вы мне даже не говорите! Просто душа падает, когда я это слышу! Это страна, в которой был Достоевский, говоривший, что слезинка ребенка не стоит счастья будущих поколений, а мы говорим: ну, три миллиона, миллион, этого мало. А одного Николая Ивановича Вавилова вам недостаточно?!

Стоит ли переименовывать такие станции, как "Войковская"? Как выяснилось из предварительных опросов москвичей, большинство воспринимает такие названия уже, скорее, как географические, а не идеологические. То есть людям просто все равно, возможно, по незнанию.

Конечно, на это можно сказать, что Войков — это жертва политического террора. И это так. Но если какую-то страницу и переворачивать в нашей истории, то ту, где ненависть порождала ненависть, а кровь – кровь. Да, есть много имен, которые не забудешь, но и поминать их без конца тоже ни к чему.