Фильм Анджея Вайды "Катынь", продемонстрированный в пятницу по телеканалу "Россия Культура", является жестким обвинением тоталитаризму, но не России. И в этом качестве он открывает еще одну возможность к преодолению негативного наследия прошлого и поиску путей к добрососедству. К такому мнению пришли российские ученые, политологи и архивисты, анализируя то духовное и историческое послание, которое, по их мнению, несет работа выдающегося польского режиссера.
Директор Института всемирной истории РАН Александр Чубарьян полагает: "Фильм сильный, -он затрагивает одну из болевых точек XX века. Сочетая художественные и публицистические элементы, в документальном плане он соответствует архивам и документальным данным". Это подтвердил и руководитель Федерального архивного агентства РФ Андрей Артизов: "Фильм прекрасно и точно показывает историческую правду. Эту правду подтверждают документы".
А вот что делать и как относиться к этой правде? Участники дискуссии констатировали, что по этому вопросу в современной России единства мнений нет. Многие считают картину Вайды антирусской. При этом польский режиссер настаивает на том, что это не так, а сам он всего лишь старался сделать почти документальное повествование: "Этот фильм создан на основе фактического материала. Сюжет построен на основе подлинных дневников и записок".
Собравшиеся в студии участники дискуссии говорили, что поскольку в исторической правде событий сомневаться не приходится, то так или иначе все мы – и поляки, и русские – стоим перед необходимостью как-то с этой правдою сживаться. Ведь убивали не поляков, и убивали не русские, хотя во рвы падали поляки, а в затылки им стреляли русские. Андрей Артизов напомнил, что в тех же рвах Катыни было зарыто куда больше расстрелянных советских граждан, нежели польских офицеров. "Дело не в жестокости отдельных людей – таков был механизм сталинизма", – поддержал его заведующий кафедрой международных отношений МГИМО Михаил Наринский.
"В работе этого механизма столько непонятных решений было, что многого просто невозможно понять", – развил эту мысль архивист Артизов. "Я думаю, это было уничтожение режимом врагов режима, и никому не было дела, что это поляки. Просто машина уничтожала противников", – подвел итог этой теме глава Комитета по международным делам Госдумы России Константин Косачев. И сразу обозначил новый срез дискуссии: "Меня коробит, что Катынь представляется поляками как единственная проблема. А ведь была Волынь, было уничтожение мирных поляков украинскими националистами. Нет ли в этом постоянном поминании катынской трагедии дополнительного искусственно привнесенного аспекта современной политики, когда выяснить отношения с Россией – политкорректно, а с другими странами – не совсем?"
На этот вопрос ответил историк Александр Чубарьян: "Из той драмы многим хочется сделать постоянный антироссийский, антирусский синдром. Но надо думать, несмотря на такие трагедии, об историческом примирении. Как с Германией. Ведь миллионы жизней положили, а антигерманских настроений в России нет". "Не надо перебрасывать трагические события прошлого в настоящее, чтобы создавать образ врага", – заявил ученый.
"Либо мы вместе движемся дальше, либо мы продолжаем ковырять эту рану. Забывать ее нельзя, но нельзя и вечно растравлять ее", – так образно сформулировал вывод из событий, связанных с трагедией Катыни, известный российский кинорежиссер Никита Михалков.
