Адекватность – это то, чего часто не хватает, когда выносятся обвинительные приговоры. В первую очередь, лишение свободы за незначительные, с точки зрения права и общества, преступления. Об этом в понедельник Дмитрий Медведев говорил с уполномоченным по правам человека Владимиром Лукиным. Проблема гуманизации правосудия беспокоит президента не меньше, чем жесткая борьба с коррупцией. Глава государства поднимал этот вопрос и в своем Послании, и на съезде судей.
Тюрьма. Единственная ли это форма для наказания? Что такое побывать в Бутырке? Много ли там изменилось за почти 240-летнюю историю существования тюрьмы?
Чтобы пройти к причудливой двери, нужно открыть с десяток обычных тюремных и получить спецпропуск. Музей Бутырки находится на территории самого СИЗО. Скромная, но очень содержательная экспозиция. В январе 1775-го в подвале башни к стене приковали бунтовщика Емельяна Пугачева. С тех пор история Бутырки и история страны будто одной цепью скованы.
"Из наиболее известных посетителей – Пугачев, Дзержинский, Сталин, Солженицын", – рассказывает заместитель начальника СИЗО №2 УФСИН России по Москве (Бутырка) Александр Полькин.
До неузнаваемости перестроились корпуса. Неизменно предназначение: здесь, как и в XVIII веке, ждут приговора.
"Ключи сейчас – чуть меньшего размера, но принципиально ничем не отличаются от тех, что были раньше", – пояснил Александр Полькин.
Купе знаменитого "столыпинского" вагона. Конструкция специально продумана под нужды одной большой крестьянской семьи со всем скарбом – санями, телегой, плугом, скотом. Россия так прирастала Сибирью – всего за два года переселились полтора миллиона человек. А вот решетки и зловещую славу "столыпинский" вагон приобрел уже после смерти премьера-реформатора.
"Это конец 30-х. Для тех, кто был репрессирован. Были случаи, когда перевозили двадцать, двадцать пять, а то и тридцать человек. Это рекорд. Условия, конечно, ужасные", – сказал сотрудник латвийского Музея истории железных дорог Томас Алтбергс.
Вагоны – современные – подобие плацкарта с решетками, а больше половины еще и с видеокамерами. Контроль не только заключенных, но и конвоя. Новые стандарты в тюрьмах и СИЗО.
В 90-е годы в Бутырке находились семь, а то и восемь тысяч человек. Спали посменно. Сегодня – две тысячи. У каждого есть кровать. Сидят в многоместных камерах – по восемнадцать человек – и в маломестных – по четыре человека. Условия содержания несравнимы с теми, что были еще каких-то пятнадцать лет назад.
"Все-таки тюрьма, – замечает начальник Бутырки Анатолий Тихомиров. – Как ее ни крась, какие бы ни были красивые условия, но лучше, чем на свободе, здесь не будет. Это все равно будет тюрьма, отбывание наказания за решеткой. Все равно это будет ущемление прав".
Статья некоторых заключенных начальнику Уфимской колонии была и так известна – 158-я – кража, а вот в детали повидавший многое сотрудник Федеральной службы исполнения наказаний вникал с интересом.
Это, конечно, не строгий режим – общий. Благоустроенные жилые блоки, телевизор, зал отдыха. По желанию – новая профессия. Мебельщика. Но это – режим.
"Я нанес государству ущерб. Колхозу. Но это же государственное дело. Ущерб – 291 рубль. Зачем они меня "закрывают" на полтора года? Чтобы за эти полтора года они мне около 10-15 тысяч выделили сами? Я здесь питаюсь, живу, одеваюсь", – говорит осужденный Юрий Гаврилов.
Те, кто "закрывает", конечно, свою работу выполнят в любом случае. С заключенными общаются только по инструкции, но вопросами тоже задаются.
"Зачастую по незначительным преступлениям суды принимают решения и отправляют в исправительные колонии с реальным сроком наказания. Таких немало. За незначительный ущерб для общества было бы намного больше пользы, если бы суд назначил такому человеку исправительные работы", – считает заместитель начальника ИУ №13 УФСИН России по Республике Башкортостан Александр Гришин.
Но применение этой меры наказания сегодня серьезно ограничено.
"Во-первых, мы можем их назначить, если человек где-то работал. А во-вторых, это социальная специфика. У нас 56% заключенных нигде не учились и не работали, поэтому такие меры, как штраф или исправительные работы, к ним применять нельзя", – сказал председатель Верховного суда РФ Вячеслав Лебедев.
Отец восьмерых детей Александр Шмунк в эти 56% не входит. Суд приговорил единственного кормильца семьи к году исправительных работ в отдаленном районе Челябинской области за браконьерство. В тот день он ловил сетью, нанес ущерб экологии озера на 42 рубля.
"Я выловил 2,5 килограмма карасей. Там было семь штук. Мне даже на семью пожарить не хватило", – вспоминает Александр.
Теперь Шмунк – в тюрьме. Пока ухаживал за смертельно больной женой часть исправительных работ пропустил.
Все, возможно, могло быть по-другому, если бы наказывать закон разрешал иначе. Например, с помощью современных технических средств – браслетов со встроенным спутниковым маяком. Их продемонстрировали в Федеральной службе исполнения наказаний. Но пока подобные системы в России – эксперимент. В итоге сегодня нередко случается, что и хулиганам, и отпетым уголовникам мера пресечения и наказания одна – тюрьма.
"Первое – это, прежде всего, внести изменения в действующее законодательство в части тех категорий преступлений, которые не являются тяжкими и особо тяжкими. Надо к каждому конкретному случаю подходить индивидуально. Давайте посмотрим, что мы делаем. Мы сажаем людей в тюрьму, которые не являются общественно-опасными. Почему мы сегодня все бьем тревогу? Потому что есть перекос в этом. И если мы говорим о преступлениях небольшой, средней тяжести, зачем такого человека изолировать от общества?" – размышляет председатель комиссии Общественной палаты РФ по контролю за деятельностью правоохранительных органов, адвокат Анатолий Кучерена.
Сейчас в этом сходятся практически все стороны: и представители Федеральной службы исполнения наказаний, и судьи. Верховный суд уже разработал на этот счет конкретные законопроекты.
