В этих коробках под грифом "хранить постоянно" – живой голос блокадного Ленинграда: стук метронома, сигнал тревоги, звуки бомбардировки, крик матери, потерявшей дочь, репортажи с фронта.
Все, что мы знаем о блокаде, мы знаем благодаря им: корреспонденты вели эфир из окопов, с кораблей и самолетов. Фронтовые операторы, рискуя жизнью, снимали бои.
Дневник Тани Савичевой, который зачитывали впоследствии на Нюрнбергском процессе, открыл миру заведующий корпунктом Всесоюзного радио Матвей Фролов. Вольный сын эфира, он каждый блокадный день был то на заводе, то в военной части, то ехал на передовую на трамвае, то вопреки запрету отправлялся к партизанам.
"Он брал интервью у этих партизан, которые рассказывали, что мы шли по лесам, по болотам и мы знали, что ленинградцы ждут это продовольствие", – вспоминает сын Матвея Фролова Лев.
Как и все – репортеры мерзли и голодали, но, взвалив на себя громоздкое оборудование, упрямо сражались на своем информационном фронте.
"Это портативный шоринофон. Он весит 12 килограмм. Именно с ним наши корреспонденты, военные корреспонденты Дома радио, выезжали на линию фронта и записывали свои репортажи", – рассказывает заместитель руководителя патриотического объединения "Лен резерв" Елена Буянова.
Именно на такой аппарат был записан, например, легендарный блокадный матч, в очередной раз доказавший, что ленинградцы не только не пали голодной смертью, но еще и способны на некоторую браваду. Такие события рассеивали лютый ужас происходящего. Понимая это, Шостакович во время написания "Ленинградской" симфонии обращался к горожанам.
С помощью таких вот тарелок-приемников ленинградцы держали связь с большой землей и друг с другом. С первых дней войны, отправив половину сотрудников на фронт, Ленинградское радио работало на победу. Музыкально-концертное вещание сначала казалось неуместным, но после некоторой заминки, по просьбе слушателей, музыку вернули в программу. А еще к микрофону встали артисты, поэты, писатели.
В патриотическом объединении "Ленрезерв" восстановили картины блокадного города: вот улица, дома, воронки от взрывов. Вот студия Дома радио, где поддерживали пульс города.
Услышав этот голос из уличных репродукторов, зимой 1941 он увидел весну 1945. История диктора Марии Петровой и художника Ярослава Николаева, пожалуй, самая яркая иллюстрация подвига блокадного радио, оно спасало жизни. Доведенного до крайней степени истощения Николаева радио заставило встать с постели – он влюбился на слух. Свадьбу гуляли в Союзе художников.
"Бабушка рассказывает: роскошный стол, еда, которую я не видела даже в довоенные годы – рыба, икра, фрукты. Подхожу ближе, а все оказалось нарисовано искусными художниками на белых картонных тарелочках. На столе единственное, что было не бутафорское, – кусочки хлеба, сэкономленные молодоженами", – вспоминает внучка Марии Петровой и Ярослава Николаева Татьяна.
Это было в 1943, когда проклятое кольцо уже прорвали. Совсем немного оставалось до полного снятия блокады, ленинградской победы, репортаж о которой мечтал сделать каждый корреспондент в редакции.
