В такой же полифонии жил и работал Блок: расскажем, из чего сложился его стиль, как он рос, как выбирал между идеалом и бытом и как его голос делили сцена и протокол.
Детство и семья
Двойственность, в которой прошла вся жизнь Александра Блока, преследовала его с самых ранних лет. Раскроем эту мысль ниже.
Происхождение
Родители Блока — люди одного культурного поля, но разных темпераментов. Отец, Александр Львович Блок, — блестящий юрист, преподаватель Варшавского университета с педантичной страстью к форме и порядку. Мать, Александра Андреевна, — переводчица, поэтесса, дочь интеллигентной семьи Бекетовых: огромная библиотека, иностранные языки, домашние чтения, многочасовые разговоры о науке и искусстве.
Познакомились будущие супруги в естественной для конца XIX века среде — университетских кругах и салонах, одним из которых был дом Бекетовых. Александру в женихе привлекли напористость и ум, Александра в невесте и ее семье — образованность и широкий кругозор.
Вскоре они поженились. Но семейную жизнь счастливой назвать было трудно — муж настаивал на строгом распорядке, экономии, а также был чересчур ревнивым, мнительным и склонным к "решению" конфликтов молчанием. Для Александры Андреевны атмосфера "правильной семьи" обернулась одиночеством и постоянным напряжением. А окончательно отношения дали трещину после рождения сына 16 (28) ноября 1880 года: девушке тогда требовались задушевные разговоры и поддержка, мужчина же считал такие проявления чувств слабостью и оставался холодным и при этом жестоким.
Поскольку развестись в дореволюционной России было проблематично, Александра, чтобы разорвать отношения с мужем, уехала к родителям. Впрочем, через девять лет ей все же удалось доказать Святейшему синоду необходимость развода. Позже она вышла замуж за офицера Федора Федоровича Кублицкого-Пиоттуха. Этот союз принес в дом устойчивость и помог решить юридические и имущественные вопросы, связанные с первым браком.
Воспитание и ранние увлечения
После разрыва родителей Саша жил с матерью и ее родителями: зимой — в Петербурге, летом — в подмосковном Шахматове.
В доме было принято много читать, причем не хаотично, а системно — не одну книгу, а целый ряд — по авторам, темам, эпохам. Учили в семье и языки — французский и немецкий — и тренировались в переводе. Кроме того, мальчик рано начал вести дневники: сначала короткие заметки, позже — небольшие этюды и первые стихи.
Обучение не прекращалось и в теплое время года. Правда, в Шахматове менялся темп и виды занятий: преобладали наблюдения за погодой и садом, длинные прогулки, домашний театр (импровизированные сценки, чтение текста по ролям, мини-постановки). Также частью повседневности была музыка: пианино, романсы, позже — концерты.
Образование
После разностороннего домашнего обучения Александр поступил в обычную гимназию в Петербурге. Его любимыми предметами, что неудивительно, стали языки и литература. К сочинениям юноша относился серьезно, иногда даже чересчур, — "перебарщивал" со средствами выразительности, за что и получал замечания. Параллельно Блок вел тетради: заметки о прочитанных книгах, собственные мысли, первые рифмы.
В 1898 году, когда пришло время выбирать "взрослую" специальность, Александр поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. Учился он нормально, но, поскольку работа юриста у него изначально не вызывала энтузиазма — и выбирал он "головой, а не сердцем" — вскоре интерес переключился на гуманитарные дисциплины. Блок ходил на лекции по истории, литературе, философии, в библиотеки и в театры. Юридическая теоретическая база пригодилась как тренировка дисциплины, но профессией так и не стала.
В 1901 году Блок перевелся на историко-филологический факультет. Его ждали семинары по русской словесности, работа с источниками, длительные чтения в библиотеке. В то время Блок вывел новую форму освоения материала: вместо разрозненных заметок материал фиксировался в виде коротких планов лекций и книг с тезисами, примерами и выводами. Отдельно юноша начал вести выписки по авторам — по сути, маленькую картотеку с цитатами, характерными образами, пометками о стиле, ссылками на источники. Любимые тексты он стал анализировать, как механизмы: где рождается тема, какие прослеживаются лейтмотивы, где ставятся акценты и паузы, как меняется темп и "дышат" строки. Трансформировалась и работа над своими черновиками — появилась привычка читать их вслух — сначала самому себе, потом домашним — и править, пока фразы не начинали звучать естественно.
Студенческие годы дали Александру Блоку не только знания, но и круг общения — как правило, его друзьями стали символисты: Андрей Белый (переписка с 1903 года, личная встреча — начало 1904-го), позже — Вячеслав Иванов. Также через салоны Петербурга поэт познакомился с Дмитрием Мережковским и Зинаидой Гиппиус.
Творческий путь
Блок начал печататься в 1903 году в журнале "Новый путь", дальше — в московских "Весях" под редакцией Валерия Брюсова, петербургском "Золотом руне", а затем в "Аполлоне". Автор публиковал как стихи, так и критику.
В раннем творчестве чувствуется влияние символизма и мистического поклонения образу Небесной Девы — навеянному как философией Владимира Соловьева, так и глубокими личными чувствами (об этом мы расскажем в следующем разделе). Эта лирика стала основой первого сборника Александра Блока — "Стихи о Прекрасной Даме" (1904).
Однако уже в сборнике "Нечаянная Радость" (1907) образ Прекрасной Дамы столкнулся с грубой, "низкой" реальностью — атмосферой города, социальными контрастами, фольклорными веяниями. Лирическому герою тогда пришлось "спуститься с небес" в повседневность — на шумные улицы и в сырые подвалы Петербурга. К этому периоду относятся такие произведения, как "Незнакомка" (1906), где мистический идеал является в облике завсегдатая загородного ресторана, и пронзительная "На железной дороге" (1910), обнажающая трагедию загубленной жизни.
Вершиной этого "городского" цикла и одним из центральных произведений в наследии Блока стала поэма "Двенадцать" (1918). Написанная за несколько дней, она стала художественным откликом на Октябрьскую революцию. Поэма, в которой хаотичный ветер истории подхватывает двенадцать красноармейцев, идущих по ночному Петрограду, шокировала современников смешением высокого и низкого, мотивами молитвы и похабной частушки. А финал до сих пор вызывает ожесточенные споры среди литературоведов.
Поздний период творчества ознаменован выходом сборника "Страшный мир" (1909–1916), где кульминации достигли мотивы тоски и отчаяния. В то время поэт все чаще стал обращаться к теме Родины — последнего прибежища и источника силы. Образ России в его творчестве — от стихотворения "Русь" (1906) до цикла "На поле Куликовом" (1908) и "Скифов" (1918) — многогранен: это и голод и нищета, сказочная, языческая страна, и историческая сила, которой суждено стать щитом между Европой и Азией.
Личная жизнь
Любовные переживания Александра Блока можно описать как историю создания мифа, служения ему, а затем — его болезненного крушения, где как минимум двое живых, реальных людей стали и жрецами, и заложниками, и жертвами.
Брак с Любовью Менделеевой
Их знакомство не было случайным. Будучи детьми профессора-химика Дмитрия Менделеева и ректора Санкт-Петербургского университета Александра Блока-старшего, они росли по соседству в профессорской среде на Васильевском острове.
Однако мифологическая, решающая для Блока встреча произошла не в каменных столичных громадах, а на просторе подмосковных усадеб. Как мы рассказывали, в детстве каждое лето Александр проводил в Шахматове, имении семьи Бекетовых. А рядом находилось Боблово — имение, которое снимал на лето Дмитрий Менделеев и где отдыхала Любовь.
В юности Александра Блок увидел в подруге детства воплощение мистического идеала — Прекрасную Даму, источник Вечной Женственности, той "Души Мира", о которой писал его кумир Владимир Соловьев.
Однако для такого сильного очарования ухаживания были странными. Вместо любовных признаний — чтение стихов и философские беседы о Софии. Вместо подарков — совместные прогулки в сумерках и молчаливое "созерцание знаков". Вместо попыток остаться наедине — почти ритуальные встречи в кругу семьи, где каждый жест был на виду и обретал символический смысл.
Александр Блок предлагал девушке не брак, а союз двух душ для служения высшей цели. Сама Любовь Дмитриевна, живая, эмоциональная, мечтавшая о сцене, смутно понимала, что от нее требуется. Впрочем, оформить отношения она все же согласилась, — их помолвка и венчание в 1903 году прошли под эгидой этого возвышенного, но абсолютно оторванного от жизни идеала.
Проклятием их брака стал все тот же образ Прекрасной Дамы (впоследствии названный дихотомией Мадонны—Блудницы). Блок возвел жену на пьедестал — и сразу же обозначил, что у нее не может и не должно быть обычных, земных потребностей. Он верил, что физическая близость осквернила бы их мистический союз. Из-за этого, согласно мемуарам самой Любови Дмитриевны и дневникам поэта, их брак долгое время оставался платоническим.
Для Любови Дмитриевны такое положение было мучительным и унизительным. Молодая девушка оказалась запертой в роли безжизненного символа. "Ты смотришь на меня, как на отвлеченную идею… а я живой человек!" — упрекала она мужа. Ее попыткой вырваться из плена стал театр: сцена позволяла ей быть не символом, а живой, страстной женщиной. Ее актерские успехи и неизбежное мужское внимание вызывали у Блока приступы ревности, иронии и отстранения.
Следствием их отношений стали измены. Александр Блок свою чувственность удовлетворял с проститутками — и был уверен, что это не измена, а трагическая необходимость — разведение двух сфер — Небесной (жена) и Земной (все остальные). Были у поэта и романы: например, его связь с актрисой Натальей Волоховой (1907) стала основой цикла "Снежная Маска", — пример того, как он искал в любовницах не низменную страсть, а новый мистический образ, на этот раз — демонический. Были и другие, более кратковременные увлечения.
Тогда как Любовь Дмитриевна в 1904–1906 годах страстно увлеклась поэтом Андреем Белым. Белый, хотя его творчество также относится к течению символизма, был одержим ей не как образом, а как реальной женщиной. Блока это шокировало — его "Небесная Дева" стала предметом земной, почти плотской страсти его близкого друга. Этот кризис едва не закончился дуэлью и навсегда испортил отношения между поэтами.
К концу 1900-х брак трансформировался в странную форму сосуществования. Они то сходились, то расходились, заводили романы на стороне, но продолжали оставаться самыми близкими друг другу людьми. Их связывали не любовь, не страсть и не быт, а общая драма, глубокая, почти болезненная психологическая привязанность и понимание уникальности их совместного пути.
Влияние семьи на творчество
Брак Александра Блока с Любовью Менделеевой невозможно отделить от его творческой биографии — это был не просто фон, а живая, часто болезненная "лаборатория", где и прошло становление его голос как поэта. Их отношения стали главным сюжетом его лирики, а их эволюция — структурным принципом, определившим всю внутреннюю динамику его поэзии.
Рождение символа: "Стихи о Прекрасной Даме"
Как мы обозначили выше, любовь стала для Александра Блока способом претворить в жизнь миф. Любовь Дмитриевна в ранней лирике поэта — не человек, а символ, через который поэт вслушивался в "шум и звон" иного мира.
Этот цикл стал поэтическим дневником их романа, где обычные, реальные встречи в Шахматове и на Васильевском острове описывались как явления и откровения. Сама атмосфера томления, ожидания и служения была отражением странного периода ухаживаний. При этом в стихах совершенно не было мотива счастья, скорее его идеальной проекции — того самого пьедесталом, на который Блок возвел жену и с которого ей вскоре предстояло болезненно упасть.
Кризис идеала: от "Нечаянной Радости" к "Страшному миру"
Когда миф закономерно начал трещать по швам, столкнувшись с реальностью брака, поэзия Блока отреагировала сборником "Нечаянная Радость". Это прямое следствие ситуации, которую Александр Блок выстроил в жизни: жена-Мадонна и женщины-блудницы стали сосуществовать на страницах его книг в напряженном, трагическом единстве.
Эта драма — измены, ревность, мучительные попытки Любови Дмитриевны вырваться из роли символа — стали материалом для цикла "Страшный мир". Мотивы тоски, усталости и потерянности родились из супружеских скандалов, молчаливых обид и запойных отчаяний. Сама интонация надлома — это голос не только эпохи, но человека, чей внутренний мир, выстроенный на хрупком идеале, разрушился.
Крах мифа: драматургия
Блок-драматург почти целиком родился из семейного кризиса. Его пьеса "Балаганчик" (1906) — это едкая, горькая сатира не только на символизм вообще, но и на собственный миф о Небесной Деве. Мистики, ожидающие "Возлюбленной", а в итоге видящие не человека, а декорацию — это сам Александр Александрович Блок, осознавший, что он влюбился не в живую женщину, а в созданную им самим абстракцию.
"Незнакомка" того же периода — это еще одна попытка прожить и переработать в искусстве тот же конфликт: столкновение "пошлого" мира с призрачным идеалом, который в итоге растворяется, не выдержав соприкосновения с реальностью.
Оплакивание утраченного: "Кармен"
Даже в позднем творчестве, когда семейные страсти поутихли, переродившись в глубокую, усталую привязанность, Любовь Дмитриевна оставалась главной музой Блока. Впрочем, не единственной. Так, из сплетения и противопоставления образов Прекрасной Дамы и дьяволицы, получился цикл "Кармен" (1914), посвященный оперной певице Любови Андреевой-Дельмас. В образе Кармен — страстном, стихийном, губительном — Блок вновь искал и находил ту самую "другую" женщину, антипод Мадонны. Но на этот раз подошел к вопросу уже не как юноша, а как взрослый мужчина, способный увидеть в страсти и роковой силе трагическую красоту.
Подведение итогов: "О доблестях, о подвигах, о славе…"
В стихотворении 1908 года отражено прощание с любовью — и с той ролью, которую Блок когда-то навязал жене и себе. Ушедшая "царица" — это и реальная Любовь Дмитриевна с ее романами, и тот самый мистический идеал, который окончательно покинул поэта, оставив его наедине с холодным бытом и суровой историей.
Последние годы и смерть
Если ранние годы Александра Блока можно считать стремительным восхождением, а зрелость — напряженной работой духа над кризисами, то последний период его жизни (1918–1921) стал временем медленного и неотвратимого угасания. Фактически, это история о том, как поэт, пытавшийся "слушать музыку Революции", оказался раздавлен диссонансом новой эпохи.
Крах политических надежд
Блок встретил 1917 год с воодушевлением, так как видел в стихийных событиях долгожданное очищение и преображение "старого мира". Его знаменитые статьи "Интеллигенция и Революция" и поэма "Двенадцать", написанная в январе 1918 года, отражали веру в то, что из хаоса родится новая, более справедливая гармония. Собственно, образ Христа, ведущего за собой двенадцать красноармейцев, — это апокалиптический символ, в котором революционный разгул соединяется с высшим духовным смыслом.
Однако очень скоро восторг сменился глубочайшим разочарованием. Реальная практика революционной власти — красный террор, продразверстка, массовые аресты, бюрократизация насилия — шли вразрез с романтическими ожиданиями поэта. Он понял, что "музыка", которую он слышал, на деле обернулась оглушительной какофонией лязгающего железа и человеческих страданий.
Работа в карательной системе
Летом 1919 года, в разгар Гражданской войны, Александра Блока привлекли к работе в Чрезвычайной следственной комиссии по делам бывших министров, главнокомандующих и прочих высших должностных лиц царского и Временного правительств.
Поэт занял должность редактора, в задачи которого входили литературное редактирование и подготовка к печати стенографических отчетов о допросах арестованных. Он должен был превращать сырую, устную речь в тексты для официальных публикаций.
Комиссия тогда находилась в бывшем царском Зимнем дворце. Блок ежедневно проводил там часы, погруженный в протоколы, где наблюдал униженных, растерянных, обреченных людей, многих из которых он знал лично.
Эта работа стала для поэта формой духовного самоуничтожения — ведь приходилось фактически находиться в золотой клетке и превращать в тексты для массовой аудитории документы о пытках и приговорах. По сути, Блок был вынужден стать архивариусом при палачах, винтиком в чудовищной машине, которую сам же в благословлял в "Двенадцати".
Болезнь и угасание
К 1920 году Блок был уже тяжело больным человеком. У него развились цинга (от голода), астма и сердечная недостаточность. Но врачи и близкие понимали, что корень его недуга глубже — общее моральное истощение.
Выражался его закат в том, что с 1918 года он почти перестал писать стихи. А его последнее публичное выступление в Доме литераторов в феврале 1921 года, посвященное Пушкину, стало его прощальным словом. Вся его речь о назначении поэта прозвучала одновременно как манифест и как эпитафия.
Ухудшал состояние быт: жизнь в промерзшей, голодной петроградской коммунальной квартире, хлопоты о пайке, унизительные попытки добиться выезда за границу для лечения, давно рухнувший брак.
Смерть и похороны
В апреле 1921 года состояние Блока резко ухудшилось. У него развилась острая форма эндокардита (воспаление внутренней оболочки сердца). Несмотря на ходатайства Анатолия Луначарского и Максима Горького, разрешение на выезд в Финляндию для операции дали слишком поздно.
Александр Блок скончался в 10:30 утра 7 августа 1921 года в своей квартире на Офицерской улице (сейчас улица Декабристов). Ему был 41 год.
Его похороны прошли на Смоленском кладбище (позже прах перенесли на Волково кладбище, так называемые "Литераторские мостки". Люди тогда пришли попрощаться не просто с поэтом — они хоронили целую эпоху, символом которой он был.
Смерть Александра Блока, случившаяся через несколько месяцев после расстрела Николая Гумилева, поставила точку в истории Серебряного века.
Значение и влияние
Ключ к пониманию вклада Александра Блока в литературу — его "трилогии вочеловечения":
- "Теза" — ранняя лирика, в которой создавался дневник души, ищущей встречи с Божественным.
- "Антитеза" — фаза крушения идеала и нисхождения в хаос современной городской цивилизации.
- "Синтез" — этап преодоления личной трагедии, ее слияние с трагедией и надеждой всей нации.
Также важно понимать, что Александр Блок не просто писал стихи — он менял саму природу поэзии. Так, у его произведений очень музыкальная основа (никто прежде не подходил к литературе так): строфика, повторы, аллитерации превращаются в звуковую волну, которая передает эмоцию до и помимо смысла.
Еще Блока можно считать подлинным поэтом-урбанистом. Ведь его Петербург — живой, дышащий организм. Он населил поэзию новыми образами: трамвай, фонарь, аптека, асфальт, снежная вьюга, ресторан — все это стало полноправным материалом для высокой лирики.
Также Блок разрушил представление о лирическом герое как о едином и статичном "я". Его герой множественен: он и рыцарь, и шут, и грешник, и пророк. А сюжет часто выглядит, как маленькая пьеса, — с диалогами, сменой масок и драматическими коллизиями.
Наконец, Блок был тем, кто исчерпал символизм, отразил его ограничения в своих пьесах и подготовил почву для новых художественных течений — акмеизма и футуризма, которые, отрицая его, в то же время опирались на открытые им возможности.
Интересные факты
- Пьесу Блока "Балаганчик", премьера которой состоялась в театре Веры Комиссаржевской (1906), зрители восприняли неоднозначно. Кто-то аплодировал, другие свистели и кричали "Долой символизм!", а актеры едва не подрались с автором. Дело в том, что режиссер-новатор Всеволод Мейерхольд поставил пьесу как пародию на самих символистов и их мистические искания. Публика, ожидавшая возвышенной мистерии, в итоге увидела картонных кукол и колкую сатиру. В итоге произведение фактически стало манифестом нового театра.
- Блок был поклонником музыки и сам неплохо пел. Он часто посещал цыганские хоры, так как видел в песнях воплощение "дионисийской", страстной, иррациональной стихии, противоположной холодному интеллектуализму.
- Во время Первой мировой войны поэт служил табельщиком на строительстве железной дороги. В 1916 году Блока призвали в армию и зачислили в 13-ю инженерно-строительную дружину Всероссийского земского союза. Он вел учет рабочих и материалов для строительства оборонительных сооружений. Эта сухая, бюрократическая работа стала для него формой отстранения от ужасов войны, которую он глубоко переживал.
- После публикации "Двенадцати" на Блока ополчились и "красные", и "белые". Одни считали поэму кощунственной сатирой на революцию, другие — вероломным предательством интеллигенции. Было даже возбуждено неофициальное "дело" о привлечении его к ответственности. Дело в том, что большевиков возмущал финал с Христом, который они считали идеологически чуждым. А старая интеллигенция не могла простить воспевания "разнузданной черни". Сам Блок сначала отстаивал свои взгляды и свое право быть наблюдателем, а в конце жизни возненавидел произведение и даже просил жену сжечь все экземпляры.
- Чтобы выжить в голодном Петрограде, Блок был вынужден заниматься огромным количеством административной работы. В издательстве "Всемирная литература" под руководством Горького он готовил к изданию классиков европейской литературы, а в Большом драматическом театре, созданном для сохранения классического репертуара, занимался сложной организационной работой.
- В голодные послереволюционные годы Блок, как и многие представители интеллигенции, оказался на грани нищеты. Сохранились его письма, где он обсуждает с близкими, какие книги и за сколько можно продать букинистам. Решиться на распродажу личной библиотеки было мучительно трудно — но пришлось, так как в тот период его семье постоянно не хватало еды.
- В 1919–1920 годах у Блока была возможность эмигрировать. Однако он систематически отказывался это делать, считая, что поэт должен разделить судьбу своей страны, даже если это ведет к гибели.
Цитаты и высказывания о Блоке
- Владимир Маяковский — о двойственном восприятии революции Блока: "Это “хорошо” и это “библиотеку сожгли” было два ощущения революции, фантастически связанные в его поэме “Двенадцать”".
- Андрей Белый — о свете и бездне его строк: "Лазуреющий цвет его строк… при приближении к ним начинает глубиною темнеть до… чернеющей бездны последнего".
- Максим Горький — о природе поэта (из очерка о Блоке): "Блоку верьте, это настоящий — волею божией — поэт и человек бесстрашной искренности".
- Любовь Дмитриевна — о его характере в быту: "Саша, как всегда, спокоен и охотно идет навстречу всему худшему — это уж его специальность".
