Мария Бутина вернулась домой. Того, через что она прошла, врагу не пожелаешь. Наверное, ее взгляды на ношение оружия и общение с такими же в Америке для кого-то — экзотика. Но это ее конституционное право (и в России, и в США) — думать как она хочет. И ее ведь допросили в рамках "расследования Мюллера" и признали ее показания о связях в США "несущественными". Почему же ее пришлось признать себя виновной в работе "незарегистрированным иностранным агентом"? Возможно, еще год назад на этот вопрос ответил один из ее адвокатов: "Любой, кто думает, что кто-либо, кроме русского, мог оказаться в такой ситуации, сам себя обманывает". Уже на борту самолета, который забрал Бутину из США в Москву, с ней успел поговорить собкор ВГТРК.
- Поздравляем вас с освобождением.
- Спасибо большое.
- Как вы себя чувствуете?
- Домой хочу. Мне нужно какое-то время адаптироваться. На сегодняшний день я просто хочу вернуться к своей семье и сказать спасибо всем, кто меня поддерживал. Я бы не справилась без моих людей, граждан моей страны. Спасибо большое.
- Как добирались? Как вас довезли?
- Папа в аэропорт приезжает, хочу папу обнять.
- Бабушка "Наполеон" сделала?
- Я думаю, да.
- Как дорога была? Вы устали?
- Да, про дорогу мы с вами когда-нибудь отдельно поговорим. Мне есть много что сказать про транспортировочные условия и прочее.
- А вас везли на машине из места заключения?
- Да, и это было длительное приключение. Меня везли в несколько этапов. Меня перебрасывали, добирались перебежками. К счастью, доставили.
- Скажите два слова тем, кто за вас болел в России.
- Ребята, вы самые лучшие! Мне было так важно каждое слово, которое я получала через папу. Он много что передавал. Каждое письмо, на которое я ответила. Мне столько писем пересылали! Я на каждое отвечала. Спасибо большое.
- Как ваше самочувствие?
- Я готова к дальнейшей борьбе. Я не хотела этой славы абсолютно.
- Борьбе за свое честное имя?
- Но раз эта слава у меня теперь есть, я должна бороться за тех, кого обидели.
- Что вы имеете в виду?
- Это был тяжелый опыт. Я бы, конечно, предпочла быть известной в связи с чем-нибудь другим. Но если это произошло таким образом, я считаю, что мир имеет право знать правду о том, что со мной произошло. Я верю, что справедливость будет восстановлена.
