Всемирно известному скульптору Эрнсту Неизвестному исполняется 90 лет. Особых торжеств юбиляр не устраивает, но гостей ждет — в своей знаменитой мастерской в Нью-Йорке. Его мастерская в Москве тоже была знаменитой.
В этой мастерской в Сохо, богемном районе Нью-Йорка, Неизвестный работает последние 40 лет — впрочем, бесполезны любые попытки вписать мастера в географические, календарные рамки. Это, кажется, место вне пространства и времени, где он сам отмеряет эпохи, перелистывая страницы своей биографии."Моя жизнь написана очень бездарным писателем, безвкусным,- говорит о себе сам мастер,- то есть, по первым правилам Литературного института. Сюжет, завязка и неожиданная развязка"
В сборнике жизненных новелл самая даже для него неожиданная — как в 17 сбежал на фронт, прямо из художественной школы. И был так тяжело ранен, что его сочли мертвым. Родителям направили похоронку и орден Красной звезды, которым лейтенант Неизвестный, как сообщалось, награждался посмертно. "Санитары таскали меня, молодые мальчишки. Ну, положили неаккуратно, что с мертвым считаться. Что-то с гипсом произошло, он сдвинулся, я заорал. Меня реанимировали", — вспоминает Неизвестный.
После войны он подправлял краской номера на домах. Закончил художественную академию. Через десять лет Неизвестный уже был членом Союза художников, а в 1962 превратился в живой манифест — после того, как схлестнулся с Хрущевым на знаменитой выставке в Манеже. "Он хитренькими глазками любовно смотрел на меня — ему нравился мой мат, мне кажется, мое безобразие и вообще бесстрашие полное", — вспоминает он об этом споре.
По иронии судьбы, именно Эрнст Неизвестный в итоге стал автором надгробия Хрущеву. По просьбе родственников умершего. Но тогда, Неизвестный был уверен: за ним сразу придут. Ушел в работу: "Пророк" и "Орфей" — известнейшие скульптуры созданы той силой невероятного напряжения. Неизвестного не арестовали, но перекрыли кислород. Глотком свободы оставалась мастерская. Неизвестному на роду было написано быть в ряду великих. Его родители были дружны с Бажовым и Заболоцким, а в его студию на Сретенке кто только не заходил. Вознесенский, Евтушенко, Булат Окуджава, конечно, Белла Ахмадуллина, среди работ были различные фигуры космонавтов, что родилось от дружбы с Ландау и Капицей.
Но сам Неизвестный называл все это "вынужденный социальный подвал". Пришел Брежнев. Но заказы не появились: он создал 850 скульптур, а купили четыре. Эмиграция была вынужденной. В Нью-Йорке к нему запросто заходили Ростропович и Бродский, Киссинджер и Грейс Келли. Из его рук принял подарок Иоанн Павел Второй. На родине первая скульптура появилась только в середине 90-х: в Магадане, 15-метровая Маска скорби. Их задумывалось три — еще в Воркуте и Екатеринбурге, но только сегодня на Урале заложили первый камень в основание еще одного монумента. Открыть его планируют через год.
Даже в 90 Эрнст Неизвестный делает наброски на будущее.
