Муниципальных выборов во Франции ждали с интересом, казалось бы, чрезмерным для местных выборов. Дело в том, что они должны были стать, во-первых, важным промежуточным итогом правления президента Олланда, а, во-вторых, замером настроений в преддверии предстоящих через два месяца выборов в европарламент. Так что от местных выборов ожидали как национального, так и общеевропейского эффекта. Национальный эффект уже налицо. Результаты выборов привели к политическому кризису в стране и к отставке премьер-министра.
Главный итог выборов – поражение Социалистической партии Франции. В цифрах оно выглядит не так уж и страшно: 41 процент голосов за социалистов против 46 процентов за их основного конкурента, умеренно консервативный Союз в поддержку народного движения. Но наблюдатели единодушно называют результат провальным – и для социалистов, как партии, и, особенно, для возглавляющего их президента.
Франсуа Олланда называют самым слабым руководителем Франции за, как минимум, несколько десятилетий. Вскоре после прихода к власти он обновил все национальные рекорды по скорости послевыборной утраты доверия избирателей. Теперь его называют рекордсменом по части невыполненных обещаний. Понятно, что в ходе выборных кампаний, так или иначе привирают все участники, но чтобы, как Олланд, не выполнить вообще ничего из радужных посулов, так случается далеко не всегда.
Хотя нет, что-то он всё же выполнил. Легализацию однополых браков, как обещал, так и провел, чем на некоторое время буквально расколол нацию пополам. Но по части экономики – полный провал.
Конечно, если обещать одновременно несовместимые вещи, как это делалось в программе Олланда, то срыв части обязательств, так сказать, заложен в план: ну нельзя и не сокращать расходов бюджета, и снизить внешний долг, и не повышать налогов – что-нибудь просто по арифметическим причинам сорвется. Но Олланд сорвал все: и жесткая бюджетная консолидация вводится, и внешний долг растет, и безработица растет, и налоги (и без того одни из самых высоких в мире) тоже, вопреки обещаниям, продолжают расти.
Глава Минфина Пьер Московиси заявил: результат голосования – не что иное, как "цена смелых реформ", проведенных для уменьшения дефицита бюджета. Едва ли так. Эти самые "смелые реформы" ещё и не развернулись в полную силу. Скорее, результат голосования – свидетельство массовой утраты доверия к Олланду и его людям.
Глава кабинета Жан-Марк Эро принял на себя, как он выразился, "часть ответственности" за поражение социалистов на выборах – и подал в отставку, которая и была принята.
Слышал я побасенку, будто господин Эро попал в премьеры лишь потому, что был единственным в близком окружении Олланда, кто свободно говорил по-немецки. Олланд надеялся, что такой премьер-министр позволит ему углубить сотрудничество с Германией. Не знаю, правда ли это, знаю только, что и "углубить" Олланду удалось не лучше, чем всё остальное. Ничем же иным господин Эро, как я понял, на посту премьера себя не проявил.
Новым премьером будет Манюэль Вальс, самый популярный член предыдущего кабинета, где он возглавлял министерство внутренних дел. Его популярность в последние недели несколько уменьшилась, но, по-прежнему, заметно превосходит президентскую. Господин Вальс не только не ярый левак, каких вокруг Олланда пруд пруди, но, если угодно, самый правый из социалистов. Как несколько лет назад Саркози, господин Вальс жесткой линией, проводимой в МВД, заметно повысил себе рейтинги. Говорят даже, что Вальс остался единственной надеждой соцпартии на следующих президентских выборах.
Но пока что его премьерство имеет шанс оказаться весьма кратковременным. Всего через два месяца, в конце мая, состоятся выборы в Европарламент, где, как теперь практически никто уже не сомневается, социалисты потерпят еще более свирепое поражение. Тогда, делать нечего, опять встанет вопрос о доверии правительству. И, не исключено, что Вальс слетит с премьерского кресла, не успев ещё как следует себя проявить, или лично как следует провиниться.
А выигрывать евровыборы будут, по-видимому, победители выборов нынешних. Победителями здесь называют не столько даже умеренных консерваторов из СПНД, сколько ультраправый Национальный фронт Марин Ле Пен. Результаты нынешних выборов позволили энэфовцам уже неоспоримо стать третьей системообразующей партией во французской политической системе. И французские избиратели, судя по социологическим опросам, очень могут на евровыборах проголосовать за как раз за кандидатов от Национального фронта, который, как и сами избиратели, более чем критически относится и к евроинтеграции, и брюссельским бюрократам. Тенденция, вежливо говоря, не только французская.
