Шестого марта, как ожидается, должна наступить ясность по поводу самого важного вопроса нынешних президентских выборов в США – ну, если не считать вопроса о том, кто выиграет эти выборы. Шестого марта – так называемый супервторник; в этот день республиканские праймериз пройдут сразу в десяти штатах, после чего, возможно, определится, наконец, кто из республиканских кандидатов будет в конце года противостоять давно известному демократическому кандидату. Им будет действующий президент Барак Обама.
Гонка республиканских кандидатов оказалась более чем напряженной, со сменой фаворитов, с неожиданными рывками отстающих игроков, но самое в ней интересное то, что она на глазах существенно поменяла свой смысл. Еще два месяца назад это было горячее состязание за право стать президентом Соединенных Штатов.
По всем опросам, каждый из, по крайней мере, четырех основных претендентов на номинацию от Республиканской партии безоговорочно и без особого напряжения выигрывал выборы у Обамы. Президент Обама давно уже перестал быть "надеждой Америки", обамомания излечилась без следа.
Обама оказался довольно слабым и нерешительным политиком, явно неспособным справиться с огромным букетом внутри- и внешнеполитических проблем современной Америки. Республиканцы были уверены, что им в конце года предстоит просто нагнуться и подобрать власть.
С тех пор ситуация кардинальнейшим образом поменялась. И сегодня, похоже, республиканские политики (фактически их осталось только двое: бывший губернатор штата Массачусетс Митт Ромни и бывший сенатор от Пенсильвании Рик Санторум) соревнуются за гораздо менее почетное право: тому же самому, ничуть не изменившемуся Обаме с треском проиграть. Как это вышло?
Ну, отчасти сработали объективные факторы. Начала пусть робко, неуверенно, но подниматься американская экономика. Это прибавило экономического оптимизма американским избирателям, что автоматически работает в пользу действующей администрации: люди прекрасно понимают, что от добра добра не ищут. Но это лишь часть объяснения, причем очень небольшая часть. В основном же республиканцы сами стали кузнецами своего несчастья.
Они, как это всегда бывает, хотели как лучше. Анализируя причины своего поражения в 2008 году, в прошлой президентской кампании, республиканцы поняли: проиграли отчасти потому, что определили своего кандидата Джона Маккейна слишком быстро.
Завершились праймериз, и Маккейн исчез со страниц СМИ, которые продолжали обсуждать (а значит, и раскручивать) демократических кандидатов. Поэтому нынешние праймериз были сознательно сконструированы так, чтобы максимально затянуть определение победителя. Процедуры распределения голосов выборщиков были перезаточены именно под эту цель, и теперь, не исключено, что даже супервторник не сможет назвать республиканского номинанта.
Что ж, чего хотели добиться, добились: газеты не устают обсуждать республиканских кандидатов, но в ходе этого обсуждения – непривычно для Америки негативного – и сами кандидаты, и вся партия только теряют авторитет. Только одна цифра: в 2008 году из всех избирательных телероликов носили критический, разоблачительный характер только 6%, в нынешней кампании – больше половины. Уязвимые стороны кандидатов расписываются все более яркими красками с очевидным невеселым результатом.
Но есть у республиканской партии и более глубокая беда. Электорат партии, как показывают все опросы, стремительно правеет, что и немудрено в нынешних обстоятельствах. Кандидаты идут вслед за избирателями, выдвигая все более крайние воззрения; острота борьбы между ними вынуждает их к попыткам и в этом отношении перещеголять друг друга.
В сущности, и Санторум, и Ромни соревнуются в собственной маргинализации. От Санторума никто ничего иного и не ждал – он с самого начала высказывался крайне консервативно (утверждая, скажем, что гомосексуализм следует ставить в один ряд с зоофилией и педофилией). А теперь и Ромни, не желая отдавать правеющего избирателя конкуренту, и сам стал выдвигать инициативы, например, по снижению налогов, выдержанные в крайних тонах.
В результате, как уже почти очевидно, Республиканская партия в итоге своих удлиненных праймериз получит кандидата (скорее всего, им будет все-таки Ромни) с крайне консервативной программой, совершенно неприемлемой не только для демократов, но и для беспартийных избирателей.
Такое уже бывало: в 1964 году республиканцы номинировали именно такого политика, Барри Голдуотера. Итог был катастрофичен для республиканцев: Голдуотер победил только в шести штатах, а его соперник Линдон Джонсон – в остальных 44. Разгром.
Впрочем, если за оставшиеся месяцы дела в американской экономике пойдут на спад, все еще может измениться.
