Знаменитая высотка Российской академии наук на Ленинском проспекте в Москве. Казалось бы, в этом-то здании люди все как один воспитанные, интеллигентные и интеллектуальные – ученые. Однако и в их среде не состоялись выборы нового президента Академии наук. Но хотя бы названа дата новых выборов — 27 сентября. Так неужели даже самые ученые люди нашей страны не способны к культурной демократии?
Перевыборы президента РАН обернулись тем, что свои кандидатуры сняли все три кандидаты в президенты — действовавший Фортов, а также Макаров и Панченко.
Знаменитый особняк Президиума Академии. Кто в него въедет в качестве нового президента? Экскурсию по этому легендарному дворцу "Вестям в субботу" провел не кто-нибудь, а тот, кто в свое время решил теорему Пуанкаре, наш выдающийся математик Валерий Козлов. Именно он сейчас и. о. президента РАН.
"Портреты президентов, кроме, конечно, Ломоносова. Это и Вавилов, и Вернадский — не президент, но тоже выдающийся ученый. Келдыш", — рассказывает Валерий Козлов.
- Я правильно понял, что вы привели меня в кабинет президента Академии наук?
- Да. Здесь совещания проводятся.
- Вы как исполняющий обязанности тоже здесь находитесь?
- Да.
- И новый въедет сюда же?
- Да, это исторический кабинет, где все было. Здесь портрет Лобачевского, который, кстати сказать, не был избран в Академию наук. Блюментрост — первый президент Российской Академии наук, лейб-медик Петра I. Его не выбирали, думаю, его Петр I назначил. И ничего, пошло.
О своей судьбе Академия размышляет не впервые. Но что на этот раз? Слово — помощнику президента всей России по науке Андрею Фурсенко.
- Андрей Александрович, чего все-таки хотят в Кремле от Академии наук?
- Давайте так, все-таки не в Кремле, а что страна хочет от Академии?
И тут Андрей Фурсенко в сквере на московской Старой площади перед администрацией президента весьма конкретен. "Это проблема защиты от новых болезней, решение проблемы питания, проблема безопасности страны и безопасности каждого человека и много чего еще", — пояснил он.
- Ничего подобного не было предложено в последние 3-4 года?
- Задачи стали более масштабные, и таких предложений не было.
Так почему же общее собрание Академии выслушивало один самоотвод за другим? Собрание проходило в высотке. На самом верху — Российский фонд фундаментальных исследований. Слово — его главе и одному из двух альтернативных кандидатов в президенты Владиславу Панченко.
- Существует версия, что отмена выборов — это из Кремля позвонили и сказали: негоже. А вы настаиваете на том, что что-то не то было с процедурой выдвижения. Все-таки что случилось?
- Мне из Кремля никто не звонил, но с процедурой выборов многое было не в порядке, — признается Владислав Панченко, директор Института проблем лазерных и информационных технологий РАН, председатель Совета Российского фонда фундаментальных исследований.
- И это говорите вы, тот, кто выдвинулся?
- Да.
- То есть вы не жертва этого устава, вы смогли выдвинуться?
- Я смог выдвинуться буквально в последний момент.
- Это как раз вас и смутило в том числе?
- Да.
Взгляд сразу и изнутри, и извне — из легендарного новосибирского академгородка.
"Это просто плохая работа той части президиума Академии, которая должна была организовать эти выборы, — уверен Валентин Власов, директор Института химической биологии и фундаментальной медицины РАН. — Просто те, кто должен был эти выборы организовать, не сделали это должным образом. То есть ситуация совершенно простая".
А вот и мнение в интервью "Коммерсанту" еще одного альтернативного кандидата – академика Макарова.
- Когда у вас возникли претензии к процедуре выборов?
- Я никогда раньше не выбирался и не знал всех тонкостей процедуры. А когда начал изучать детали, очень многое меня удивило. Например, тот факт, что кандидатов выдвигает бюро отделения, а не весь коллектив, а даты устанавливает академик-секретарь: как он скажет, так и будет, — сказал Макаров.
Вернемся теперь в Президиум Академии. Когда-то здесь ночевал Наполеон. С тех пор здесь много поменялось. В последние годы, например, явно не хватало денег на ремонт потолка — это в зале заседаний того самого Президиума, который утвердил правила избрания президента, не вынося их на общее собрание.
- Красота! Прекрасный потолок, роспись и ковер.
- Так себе. Раньше да, был паркет, выглядело это более парадно. Но зато как-то так тихо, — говорит Валерий Козлов.
- Все правильно, бесшумно. Под ним-то фракций хватает?
- Хватает. Так получилось еще с советских времен, что президентами Академии наук СССР становились либо математики, либо физики, либо химики.
А вот теперь посмотрим на этот же зал с другой точки. Рядов — три. А еще недавно было два. Так стало, когда в 2013-м в РАН влили еще и Сельхозакадемию (бывший ВАСХНИЛ) и Академию медицинских наук.
Один из объектов той академии — Институт биомедицинской химии. Ее директор 40-летний Андрей Лисица — один из самых молодых действительных членов Академии.
"Проблемы начались не вчера и, может быть, даже не в 2013 году", — считает Андрей Лисица, директор ФГБНУ "Научно-исследовательский институт биомедицинской химии имени В. Н. Ореховича.
- Тогда была реформа.
- Да, реформа науки. Возникло ФАНО. И оно все испортило. Боюсь, что этот тезис не совсем корректный, хотя и приятный. Но, очевидно, существовал какой-то момент, когда вагон, скажем так, прошел некую ключевую развилку, стрелку и стал двигаться по рельсам, позвольте мне привести пример, которые были проложены в ХХ веке и протянулись в XXI век, а стрелка существовала.
- Что за стрелка?
- Думаю, это связано с развитием информационного общества. Нам сложно даже предположить, что человек вышел на улицу без сотового телефона. Это все уже не человек. И в какой-то степени адекватной реакции со стороны академического сообщества на эту новую среду не произошло.
Например, считает академик Лисица, свежий взгляд — это понимание того, что в ближайшем будущем людям нужны будут не индивидуальные дозы лекарств, а индивидуальные сами лекарства. Но что делать тем ученым, чьи исследования простому смертному совсем непонятны?
Директор одного сибирского института — тоже академик – Павел Логачев. Он считает, что задача государства, власти — размещать заказы в возрождающейся прикладной науке.
"Освободившиеся средства можно пустить на поддержку фундаментальных исследований, которые должны идти в более широком спектре. Здесь нельзя сконцентрироваться на каких-то направлениях отдельных не потому, что их нет, а потому что может случится так, что, упустив какое-то направление, мы перестанем понимать, что делают наши конкуренты в этой области", — уверен Павел Логачев, директор Института ядерной физики им. Г. И. Будкера РАН.
Как объединить все эти, на первый взгляд, столь разнообразные пожелания?
В президиуме Академии — бюсты первых российских академиков, в том числе швейцарца Леонарда Эйлера, физиолога, физика, математика. Уже тогда все происходило на стыке наук.
Академия как площадка для обмена идеями между разными науками — то, что сейчас востребовано вновь.
"Мне представляется крайне важным обращение серьезной фундаментальной науки к проблемам сельского хозяйства. Как-то оно всегда было немножко у нас в стране не на первом плане, так бы я аккуратно сказал", — сказал Владислав Панченко.
- Хотя сейчас что растет наибольшими темпами в экономике, так это как раз сельское хозяйство.
- Совершенно верно.
"Прошло три года. Вообще-то, это очень много. Мы могли или должны были это сделать существенно раньше", — отметил Валерий Козлов.
- Больше продолжались споры.
- Да. Продолжалась, может быть, перетягивание каната.
"Перетягивание каната" у академиков было не столько друг с другом, сколько с ФАНО — Федеральным агентством научных организаций, к которому три года назад перешло управление собственностью и институтами.
"Линейка результатов", "финансы" и прочие такие понятные вещи — это все как раз от ФАНО. Молодой академик Андрей Лисица с ними освоился. Сетует, правда, что идеи ФАНО о "нормах-часах" для тех, кто думает, — перебор. Его также освоившиеся старшие коллеги ставят вопрос радикальнее.
"Kогда вы начнете наконец отправлять финансирование в те организации, которые хорошо работают, когда вы прекратите финансировать неработающие организации?! К моему удивлению, в этом направлении не сделано ничего. У нас, например, есть институт, он теперь куда-то вошел. Я название запомнил: Институт табака, махорки и табачных изделий. Это академический институт! Ну, здорово конечно", — говорит Валентин Власов.
Согласимся: это сильно отличается от былых жалоб, что ФАНО надо разогнать: что, мол, ученые справлялись и с наукой, и с управлением. Так в чем особенность момента?
"Для того чтобы прийти к совместной и плодотворной работе с пониманием проблем и особенностей друг друга, нужно общаться, иметь точки соприкосновения, слышать и понимать друг друга. Сейчас как раз это и происходит", — считает Павел Логачев.
Дабы осенью никто никого не обвинил в использовании административного ресурса, и. о. президента Козлов свою кандидатуру сейчас не выдвигает. Не торопятся пока и два альтернативных кандидата образца двухнедельной давности, хотя комментируют ситуацию.
- Выборы перенесены на полгода, за это время должны быть разработаны поправки к процедуре. Кто должен этим заниматься?
- Сейчас нет единственного и главного кандидата в президенты Академии, поэтому и административного давления не будет, — сказал Александр Макаров, директор Института молекулярной биологии им. В. А. Энгельгардта РАН.
"Я предполагаю, что с какого-то момента сойти, опять я про эти рельсы говорю, надо сойти с привычного обвинения, что ФАНО плохое, еще кто-то плохой, здесь президиум не сорганизовал все так, чтобы было прекрасно. Эта позиция постоянного нахождения виноватого, заложенная в геноме русского человека, тут я как биолог могу сказать. Она давно стала неконструктивной, таким мощнейшим интерферирующим шумом, который начал очень сильно конкурировать с интеллектуальным потенциалом Академии и не дает ему выскочить за узкие рамки каких-то, в общем-то, незначительных обстоятельств", — уверен Андрей Лисица.
- То есть надо смотреть вперед?
- Прежде всего, надо перестать смотреть назад, и тогда разум сам заглянет вперед.
Общее понимание возникает.
"По большому счету академическая свобода — это доверие, которое государство оказывает свои ученым, и ответственность, которую ученые внутри себя чувствуют и понимают, развитие науки в своей стране. Это взаимное чувство, взаимное стремление и взаимная ответственность за будущее", — подчеркнул Павел Логачев.
"Конечно, надо выбирать, потому что это заложено генетически в нашей Академии наук. Все-таки элементы самоуправления, самоорганизации должны быть и Академия наук — за это всегда она боролась и будет бороться", — сказал Валерий Козлов.
- И за это ее очень уважали. Вспомните хотя бы, как Академия отстояла академика Сахарова, несмотря ни на какое политическое давление.
- Да, вы привели правильный пример. С другой стороны, все-таки это не должно быть что-то такое самостийное, стихийное.
- Где-то должна быть смычка.
- Да, между интересами Академии наук и тех структур, с которыми мы взаимодействуем.
- Прошел слух упорный, что на Старой ли площади, в Государственной ли Думе готовится закон, по которому президента Академии наук будет назначать президент РФ. Тем не менее Академия наук объявила о новых выборах. Все-таки президент будет назначать или академики будут выбирать?
- На Старой площади, могу точно сказать, такой закон не готовится. Что касается Академии, то действительно среди академиков ходят разные идеи. Но я уверен, что ближайшие выборы пройдут по существующим правилам, потому что для того чтобы изменить эти правила, требуются общее собрание и устав. Мне трудно представить, что за короткий срок — за полгода — все это Академия успеет сделать, — заявил Андрей Фурсенко.
