На фестивале "Окно в Европу" показали драму "Доктор". Это дебют в кино театрального режиссера, создателя студии SounDrama Владимира Панкова. Снять фильм ему предложил Владимир Меньшов, оставив возможность самостоятельно выбирать материал и приглашать актеров. И Панков решил создать картину по мотивам спектакля в Театре.DOC. Фильм, как и спектакль, получился правдивый, жесткий, но не жестокий. Напротив, лента сделана с большой любовью к людям и для людей. После премьеры режиссер рассказал Вестям.Ru о работе над картиной.
- Владимир, как прошел переход из театра в кино?
- Я против такого разделения. Разделяя театр, кино, живопись, музыку, мы ограничиваем себе поле. Это все неразделимо. Все — творчество, возможности поиска языка. Единственная разница, которую я заметил: спектакль может меняться на протяжении какого-то времени, а в кино все останется так, как сделано. А еще я понял, какое это счастье быть учеником, когда многих вещей ты не знаешь и каждый день открываешь для себя что-то новое.
- Вообще удивительно, что вам, как дебютанту, никак не ограничили свободу, дали пленку и позволили снимать.
- Знаете, очень важно, когда в тебя верят. И важно, когда рядом люди, которых волнует то, что ты делаешь. Это дает заряд энергии, если можно так сказать.
- В фильме играют актеры, с которыми вы работаете в театре. Не было желания пригласить других артистов, чтобы абстрагироваться от привычного, начать заново?
- Ни на секунду. Материал порой мистическим образом подбирается для определенных артистов, определенной команды. И для меня стало открытием, что в кино они станут совершенно другими. Оказывается, я совсем не знал своих артистов, хотя с кем-то мы общаемся пять лет, с кем-то девять.
- Спектакль очень яркий по актерской игре – артисты будто пишут крупными мазками. Если честно, я боялась, что в фильме будет так же, что для кино не допустимо.
- В старых фильмах все актеры существуют крупно. И мне это очень нравится, мы принимаем эту условность. Мне хотелось найти баланс крупности существования артистов и музыки. Процесс съемок был сродни дирижированию: я сидел перед плейбэками и размахивал руками.
- Что было трудно?
- У нас есть одна сцена, которая снималась длинным планом с внутрикадровым монтажом. В ней одновременно переплетаются два пласта: почти документальная реальность и фантасмагорическое поведение врачей. На съемки мы пригласили актеров массовых сцен, и было страшно, что они просто пришли заработать денег. Поэтому я ходил, с каждым говорил, старался заглянуть каждому в глаза. А оказалось, что они тоже заболели нашим делом.
- В картине, как и в спектакле, большую роль играет музыка. Но темпо-ритм фильма отличается от того, что есть в постановке.
- Работа с темпо-ритмом была безумно интересной. К сожалению, в современном кино часто бывает, что авторы, полагаясь на монтаж, забывают о темпо-ритме. Я болел ритмом и самого фильма в целом, и ритмом внутри каждой сцены. Мы ставили музыку на площадке для того, чтобы артисты попали в нужное состояние. Затем я три раза перемонтировал фильм, так как чувствовал, что в том или ином месте нужен еще один акцент. А вслед за перемонтажом переписывалась музыка или переделывались аранжировки. Но у нас прекрасные музыканты коллектива SaunDrama и замечательный звукорежиссер Дмитрий Чернов.
- Вы сразу поняли, что в фильме будет два доктора?
- Да. Было понятно, что в кино другие законы, и зрителю будет непросто с той долей условности, которая возможна в театре. Поэтому у нас сразу появился доктор, который рассказывает о своей жизни, и этот же доктор в молодости. Благодаря "раздвоению" появилось много возможностей. Например, есть сцена, где они встречаются, и доктор как будто отпускает частицу себя, как будто прощается с ребенком в себе, наступает на горло собственным мечтам, убеждениями.
- Отсюда крик врачей в той самой сцене с большим количеством актеров, которую было трудно снимать?
- Да. И они орут так, чтобы быть услышанными, но их не слышат. Они уже не знают к кому обращаться. К Богу, к небесам? У меня многое наболело, потому что я многое видел. И этот доктор – мы с вами. В каждой профессии, в каждом человеке свое наболело. И куда ему орать? И что делать? Я не знаю.
