Прощаясь в эти дни с народной артисткой СССР Людмилой Гурченко, много говорят о ролях, которые она сыграла в любимых фильмах, вспоминают спектакли, в которых она успела сыграть, но, кроме кино, кроме театра, Гурченко написала еще несколько книг. Об этих книгах вспоминает обозреватель "Вестей ФМ" Григорий Заславский.
В предисловии к одному из переизданий ее мемуаров Никита Михалков рассказал, как эти самые книги родились буквально у него на глазах. Шли съемки "Сибириады", а между съемками Гурченко рассказывала истории об отце, истории смешные и невеселые тоже.
Истории были такие замечательные, что кто-то то и дело советовал записать, и Михалков тоже уговаривал и советовал, хотя и боялся, даже уверен был, что на бумаге история маленькой девочки в большой войне потеряет свое обаяние. Прошли годы, они снова встретились, уже на "Пяти вечерах", и Гурченко принесла на одну из репетиций несколько тетрадок, исписанных шариковой ручкой. И снова – в руки никому не дала, читала сама, сослалась на плохой почерк. И Михалков был потрясен: никакой литературности, никакого, даже скрытого, желания быть или хотя бы казаться писательницей. Живой, полный юмора, легкости и в то же время драматизма рассказ. Потом, как говорила Гурченко, она перепечатала свои рассказы одним пальцем.
В 1980 году в журнале "Наш современник" вышла ее первая книга – "Мое взрослое детство". Потрясающая, прежде всего тем, что книга звезды, уже тогда народной артистки была книгой не о себе, а об отце, о папе, которого Гурченко любила, кажется, больше всех прочих мужчин своей жизни. Начиная рассказ, Гурченко сразу говорит, что это рассказ об отце: "Из прожитых 75 своих лет 45 папа жил в городе, но так и не научился говорить грамотно. Люди, которые хоть раз общались с ним, встретив меня через время, всегда задавали один вопрос: "А как твой папа? Ну, расскажи про своего папу... Ну, пожалуйста!" И вот она рассказала.
Через два десятилетия после того, как кончилась война, вышли книги, в которых прозвучала лейтенантская правда Бакланова, Бондарева, Бориса Васильева. Гурченко открыла в своей книге правду детей войны, на долю которых страданий, лишений выпало не меньше, чем тем, кто воевал на фронте. Папа ушел на фронт, город заняли немцы. И его уроки спасли ее: "Папа говорил с детства: "Ничего не бойся, дочурка. Не бойсья. Дуй свое. Актриса должна "выделиться". И она взяла кастрюльку и пошла к школе, где была расквартирована часть, и Гурченко-девочка запела "Катюшу", а потом еще песенку на немецком. И так заработала полную, до краев, кастрюльку вкусного, жирного фасолевого супа. И как этот страшный опыт пригодился ей потом, когда она снималась в фильме Германа "Двадцать дней без войны".
После успеха "Карнавальной ночи" – как мордой об стол – годы без ролей, проб и утверждений на роли, прозябания в "Современнике". Когда подруга позвонила: "Хохотали до слез, за два года ты переиграла столько девушек и ни одной женщины". Как всякая такая книга, это и история о том, из какого сора растут цветы, и уроки мужества. Всякие мемуары, это ясно, преувеличивают, сглаживают, а тут было чувство какой-то безжалостной к себе правды, открытости, но не беззащитности. Очень честные книги, как она сама, во всяком случае, в своих ролях.
