Полгода назад я познакомилась с режиссером Дмитрием Крестьянкиным, который поставил спектакль "Деревня и я", где главные действующие лица – подростки, живущие в регионах. Дмитрий рассказал, что со сбором материала ему помогла организация "Учитель для России".
Первым делом я проверила, кто это и чем занимается. И сформулированная в задача – готовить (и поддерживать) учителей, которые по собственному желанию готовы работать в дальних маленьких школах, показалась настолько интересной, что я решила поговорить с ними летом, когда будет закончен новый набор желающих стать участниками этой программы.
О том, как найти "Учителей для России", чем занимаются выпускники программы. А самое главное – как сказывается на образовании детей и ЕГЭ их работа, рассказывает региональный директор Фонда "Новый учитель" в Калужской области Мария Зайченко.
- Как вы узнали о программе "Учитель для России". Как попали в нее?
- Я работала в международной волонтерской студенческой организации AIESEC, когда училась в Самарском государственном университете на историческом факультете. И нам предложили придумать какой-то проект, которым бы мы хотели заниматься, когда выпустимся. Я сидела и думала – что же я хочу делать, и мне захотелось сделать проект, направленный на работу с детьми, живущими в неблагополучной среде, у которых мало возможностей. Меня очень вдохновляли фильмы, когда в школу пришел учитель начал что-то делать и изменил ситуацию. Мне хотелось поработать с этими детьми.
- Вы хотите сказать, что изначально не планировали быть учителем?
- Да что вы?! Нет, никогда вообще! Я училась на международных отношениях – престижном факультете. Правда на втором курсе я подрабатывала в Центре детского творчества учителем английского, но я никогда не думала о том, чтобы связать свою карьеру с образованием. Тогда я думала – это же непрестижно, это же малооплачиваемо!
Мне хотелось что-то сделать для детей, но я пошла в бизнес, где отработала года три-четыре. И как-то раз на одном мероприятии нам стали задавать вопросы про призвание: "Чего вы хотите?" Я стала записывать ответы по вопросам ведущего и неожиданно поняла, что хочу работать в образовании, что все эти супер продажи мне не близки. Вечером того же дня я строллила ленту и случайно наткнулась на рекламу проекта "Учитель для России": "Мы привлекаем выпускников лучших вузов, людей с богатым жизненным и профессиональным опытом, чтобы помочь детям, которые живут в сложном социальном контексте". Боже мой, как все сложилось! Это то, что я хочу – работа учителем. Потом я увидела, что там и стипендия есть, и поняла, что это мой шанс. Я ведь планировала совмещать волонтерство с работой, а оказывается я могу уйти от своей основной занятости и полностью посвятить себя работе в школе. Я не верила своим глазам! Следующий день был последним для подачи заявок, я сидела над своей заявкой несколько часов, дико волновалась (при поступлении пять этапов отбора – анкета первый). Потом мне очень долго никто не звонил, и я сама звонила в Москву. Мне ответили: "Знаете, Самарский университет не входит в список лучших вузов страны, поэтому скорее всего вы не прошли, но, если вам еще не пришло письмо с отказом, ждите!"
- Оказывается, отбор довольно суров, кто бы мог подумать, что желающих изменить мир так много!
- Да-да! А это был первый набор в программу, и я очень переживала. Меня все-таки позвали на интервью, и я его прошла. А дальше у меня были куплены билеты в командировку в Сербию, но они совпали с датами очного тура программы. Я спросила: "А можно приехать в другой день?" Мне сказали: "Либо вы приходите в этот день, либо мы вас снимаем с конкурса". Я приготовилась ехать в Москву, но оказалось, что желающих так много, что очный тур разнесли на две даты. Я прошла очный тур тоже, и меня ждал летний институт, где нас готовили в течение пяти недель. После чего я два года работала в микрорайоне на окраине Воронежа в обычной школе учителем английского. Этого я меньше всего ожидала, когда во время учебы планировала свою жизнь.
- У меня появилось сразу несколько вопросов: во-первых, чему особенному, специальному вас учили на летней школе? Во-вторых, вы сказали, что вас послали в школу. Это означает, что школу вы не выбираете? Были ли вы довольны тем, куда вас послали? И что вы там делали?
- Давайте по порядку. В программу мы набираем людей как без педагогического образования, так и с ним. Мы приглашаем и тех, кто уже работает в школе. Единственное ограничение – наличие высшего или средне-специального профильного образования.
- Например, какого?
- Получив среднее специальное образование как учитель начальных классов я могу подать заявку в программу. Но если по средне-специальному образованию я, например, технолог, то я не могу быть учителем.
Чему же "такому" у нас обучают? На самом деле педагогические вузы разные и фундаментальное образование тоже бывает разное. Мы стараемся показать, каким может быть современное образование. У нас учатся методике, те, кто вообще не сталкивался с преподаванием, получают здесь профессиональные знания по построению современного урока. Это даже давно работающим в школе педагогам бывает полезным освежить в памяти. Еще мы приводим разных экспертов. Например, по игропедагогике. Я думала, что знаю о преподавании все, я хотела, чтобы у моих детей были высокие образовательные результаты, чтобы они сдали ЕГЭ на "пятерочки".
Но на летнем институте я поняла, что у детей могут быть очень разные образовательные траектории и мотивируют их совершенно разные вещи. Высокие образовательные результаты – это очень значимо, но далеко не все, что должен уметь делать учитель! Мы учились поддерживать мотивацию ребенка, изучали, какие методики в России и в мире отвечают запросам современных детей.
- И это действительно работает?
- Это трудно, это пока что не мейнстрим, особенно в региональной школе. Но если придерживаться методики и системно заниматься с детьми, это дает гораздо больший и долговременный эффект. К сожалению система, построенная на слове "надо" в современном мире работает все хуже. А система, построенная на мотивации, на интересе ребенка, на научении его ставить и достигать цели и помощи ему в их достижении работает здорово! Но это большая работа!
- Но давайте я в скобках отмечу, что задача современной школы довести детей до ЕГЭ, чтобы они получили там хорошие результаты, поступили в вузы. И дальше о детях и о том, чему они научены, школа забыла. В этой цепочке слово "образование" не присутствует. Это натаскивание на результат для отчета и дальнейшего продвижения.
- Мы работаем на достижение не только предметных образовательных результатов, есть еще метапредметные и личностные. Если ребенок из моего класса сдаст математику, но при этом у него будет нервный срыв, он выйдет с экзамена и больше никогда эту математику в жизни видеть не захочет. А оно того не стоит. А вот умение учиться, умение ставить себе цель, простраивать путь ее достижения – гораздо важнее. Ребенок может очень быстро подготовиться к экзаменам, когда у него есть навык. И как раз над этим мы с коллегами работаем.
Про распределение. Здесь важно оговориться, что модель распределения сейчас изменилась. Пройдя программу, я получила письмо, в котором мне была предложена только одна школа. Я походила полдня, подумала, позвонила организаторам, спросила, будут ли в моей школе другие учителя после обучения. Мне ответили утвердительно. И надо было соглашаться, либо отказываться. За следующие 6 лет у нас были разные модели распределения участников. Сейчас предлагаем две школы на выбор.
И про то, понравилось ли…
- Уточню: это то, чего вы ожидали, отказываясь от карьеры в бизнесе или нет?
- Совсем не то, чего я ожидала. В моем представлении я шла в школу, усердно помогала, всех спасала, дети внезапно начинали говорить на английском с утра за завтраком! Такого, конечно, не произошло. Это сложная, кропотливая работа. Поменять что-то за два года очень трудно, но я точно знаю, что мой вклад и в детей, которые там были, и в школьное пространство есть. Надеюсь, что и у коллег остались теплые воспоминания о нашей совместной работе. Мы с детьми организовывали мероприятия, с коллегами ездили на конференции. Я нашла поддержку одной крупной компании полностью отремонтировавшей кабинет, в котором у меня было наибольшее количество уроков. Так что это совсем не то, что я себе представляла, но это было здорово и ценно.
- Вы начали думать о преподавании совсем юной, а потому – идеалисткой. "Народовольчество", хождение в народ и в прошлые века было свойственно молодым людям с неплохим образованием. Идея такая: "Я поеду в маленький город, в деревню, в бедный район, и изменю, если не мир, то хотя бы ситуацию там". И даже, предположим, вы это сделали, но всего на два года! После чего вы разворачиваетесь и уезжаете, а школа остается, остаются и дети, которые привыкли чуть-чуть больше получать. И преподавательский коллектив, который к вам привык. Получается, что вы бросаете школу? Почему и зачем был придуман этот формат два года? Почему не остаться на всю жизнь, если вам понравилось, вы срослись со школой?
- Похожие программы по привлечению неспециалистов педагогического профиля в школы существуют в разных странах мира, и модель двух лет выбрана неспроста. Мы ориентируемся на классных специалистов, на ярких выпускников, которые, возможно, скажи им кто-то, что это на всю жизнь, ответили бы: "Это не для меня". А в формате, когда ты хочешь сделать вклад в общество, у тебя есть четкое обязательство на два года, и ты понимаешь, что получишь поддержку – нестрашно.
Мы и правда получаем очень большой вклад даже от тех, кто уходит. Где-то это отремонтированный кабинет, где-то подготовленный к ЕГЭ и поступивший в вуз ребенок. Или организован кружок фехтования, и ребенок, заряженный учителем, продолжает занятия даже когда тот ушел. Эти два года – невероятный интенсивный и значимый опыт, что мы и транслируем участнику. Участник после двух лет действительно может продолжить работать в школе. У нас есть грантовая программа "Третий год в школе", когда участник, оставаясь в школе, где уже проработал 2 года, может реализовать проект, получая финансовую поддержку. Три года – хороший срок для адаптации молодого специалиста для получения категории. С ее получением зарплата растет, а с опытом растет и количество часов, которые человек может взять на себя. Таким образом мы – хороший старт, мы раскрываем человеку его возможности, и многие люди, даже не думавшие оставаться в школе, остаются в ней. 90 процентов участников остается в образовании, около 30 процентов остается на третий год в своей школе. Это здорово! Это большие цифры!
Еще важно сказать, что мы за преемственность. И когда специалист уходит, мы из нового набора стараемся прислать школе специалиста, который продолжит заниматься с детьми. Со школами мы сотрудничаем много лет, продолжая все начинания. Мир и правда не статичен, он очень динамичен сейчас. Коллеги говорят: "Дети привыкают!", но в том-то и проблема, что мы понемногу костенеем в своих взглядах, привыкая к системе оценивания одного и того же педагога. И вдруг приходит другой и говорит: "Слушайте, а может быть иначе!" И когда дети научаются работать с разными взрослыми, они адаптируются, они видят разные подходы. Например, у какого-то ребенка могло с одним учителем не сложится, а с другим – наоборот. И здорово, что дети видят разных классных взрослых, от которых они много чего могут взять.
- Соглашусь. Но я для того и спрашиваю, чтобы вы разъяснили. А существует какой-то тайное (или явное) знание, в каких школах работают получившие у вас образование учителя? Или система, по которой заинтересованные родители могут проверить, есть ли рядом такая школа и отдать туда своих детей?
- Список школ-партнеров по всем регионам есть у нас на сайте. Можно даже посмотреть, какие предметы они ведут.
- Кстати, поскольку вы в очередной раз произнесли "мы, у нас". Я правильно понимаю, что вы больше не преподаете в школе?
- Нет, не работаю.
- Вы теперь работаете в структуре организации "Учитель для России"? Получается, вас зря учили?
- Здесь стоит рассказать, чем занимаются 60 процентов участников, которые остались работать в образовании, но не в той же школе, где проработали 2 года. Часть выпускников идет работать в другие школы, но по какой-то причине они осознают, что государственная школа это не их история, и переходят в частную школу. Другие начинают собственный образовательный проект или образовательный стартап. А кто-то идет в высшее образование или (как это сделала я) остается в команде программы. Три года я работала в отделе "Регионы и школы", занимаясь выстраиванием отношений с администрациями школ-партнеров, организацией мероприятий для директоров, а с этого учебного года я являюсь региональным директором фонда "Новый учитель" Калужской области.
Я говорю фонда, потому что за время существования программы "Учитель для России" наши выпускники начали предлагать свои инициативы, которые переросли в отдельные программы фонда, например, известная программа по работе с детьми-инофонами и детьми с миграционным опытом "Одинаково-разные". Так что теперь мы предлагаем региону не один продукт образовательный, а целую палитру.
- Много ли мужчин среди ваших учителей? Или большинство энтузиастов девушки?
- Относительно школьного коллектива, где 5-10% мужчин, у нас этот процент выше. Я никогда не вела такую статистику, но по моим ощущениям соотношение 60 на 40. То есть у нас достаточно высокий процент молодых людей. Мы сами не акцентируем на этом внимание, но иногда школы, делая запрос, пишут: "Нам бы мальчика", – в такой момент я вспоминаю, как устроен этот мир. Но знаете, мы и вправду рушим гендерные стереотипы, потому что наши девушки – замечательные учителя информатики, математики, физики, физкультуры, ОБЖ и даже труда для мальчиков
- Понимаю. Но я понимаю и запрос школы, где может оказаться 85% детей из неполных семей. Тут дело даже не в том, что у вас замечательные девушки, которые иногда умеют, могут и хотят большего, чем молодые люди. Но руководство осознает, что этим детям нужен мужчина. А бывает ли в вашей работе брак? Например, человек прошел все этапы конкурса, отучился, вы отправили его в школу, и тут он понимает, что школа не для него, что ему никак не выдержать?
- Да, конечно, бывает. Где-то в районе 5% "погрешность", если так можно выразиться. Порой человек понимает, что преподавание и работа со школьниками не для него. Со взрослыми он работал – ему ок, а с детьми не получается. И школа – достаточно консервативная среда, это тоже не всем подходит.
- Знаю. Я училась 3 года в педагогическом институте. Один раз пришла на практику в школу и поняла – больше никогда.
- А бывает, что коллеги в одной школе не смогли реализоваться или ставка закрылась (вышел учитель из декрета). Нам приходится переводить специалиста в другую школу, и там он раскрывается совсем с другой стороны и остается работать дальше. А иногда мы ошибаемся, предлагая человеку школу, или он сам ее выбирает, но потом понимает, что ему ближе другая атмосфера. Все-таки работа с людьми такая непредсказуемая! И мы очень много работаем над тем, чтобы человек по настоящему состоялся. У участников есть поддержка куратора, поддержка методиста, ментора. Если в обычной ситуации человек пришел, работал и ушел после первого конфликта, здесь справиться ему помогает большая команда. Думаю, многие идут к нам, в том числе за этим ресурсом.
- Если идеальная благостная картинка, которую вы рисуете, – правда, то я понимаю людей, которые идут к вам за тем, что вы называете ресурсом. Потому что большинству людей этой поддержки очень не хватает. Особенно в молодости. Едва окончив институт, мало кто представляет себе жизнь учителя в полном объеме.
- Конечно.
- Ковидный год многое изменил в образовании. И преподавательскому составу и учащимся пришлось «переобуваться на ходу». Каким-то образом ситуация повлияла на программу "Учитель для России"? Как удалось пережить пандемию?
- На нас как на организацию повлияло сильно. Потому что обычно обучение в летнем институте проходит в очном формате, а в прошлом году его пришлось провести дистанционно. Это стало для нас огромным вызовом, потому что мы набрали большое количество участников – 200 человек – и некоторые отказались от участия как раз, потому что ждали именно очного обучения. Было очень обидно. Но мы очень быстро перестраивались, переделывали программу, чтобы дать учителям возможность какой-то практики с детьми и частично организовать ее он-лайн. Это был большой вызов, но мы справились, а учителя вышли работать в школу. Молодцы.
Сказался ковид и на тех, кто уже работал в школах: у них были запланированы различные мероприятия с детьми, и они не состоялись. Но наши учителя стали огромным ресурсом для школ: обладая знаниями как пользоваться ZOOM, скайпом, они переводили целые школьные команды на дистант. А у старших коллег был на это огромный запрос. И только сегодня я беседовала с одним из директоров, который сказал: "Спасибо огромное. За один вечер ваши девочки обучили весь педагогический коллектив пользоваться ZOOM, это было так важно для нас!" Могу сказать, что школы Калужской области получили от нас поддержку. В первую очередь те, где работали наши выпускники, но мы помогали и другим школам.
- Отлично. Тогда вернемся снова к ЕГЭ. Хоть вы и сказали, что образование включает несколько разных сегментов, но сейчас в моей ленте родители, дети которых сдают ЕГЭ, пишут: "Я в коме". Получается, что им важен балл. Крайне важен. Правильно это или нет – обсуждать бессмысленно. Поэтому спрошу о важном для них: с приходом учителя, получившего у вас подготовку, меняется ли в лучшую сторону ситуация в школе с ЕГЭ и поступлением в вузы?
- Распределяя учителей, мы договариваемся с администрацией, что наши участники не работают в выпускных классах.
- Это принципиальная позиция?
- По факту получается по-разному, иногда уроки в этих классах больше некому вести. Такое бывает. Но мы все же просим, чтобы наши участники-предметники работали в 5-8 классах, потому что подготовка к ЕГЭ – это системная работа на протяжении многих лет. Если наш учитель только пришел, и он через год должен выпустить класс, сложно ожидать хорошего результата. Часто с приходом молодого специалиста образовательные результаты сначала снижаются, а потом идут в гору: у детей есть момент адаптации к новому учителю, к новым критериям. А здесь не до этого, нужно собраться и готовиться.
Но у меня есть вдохновляющий пример. Так случилось, что моя подруга и коллега из 1 набора пришла работать в выпускной класс, где она вела русский и литературу. Это была обычная региональная школа, и ни у кого не было сверх ожиданий от этих ребят. Но она очень долго работала репетитором, готовя "стобальников", и сама сдала ЕГЭ на 100 баллов. И она научила 11-классников так писать эссе, что они прекрасно сдали экзамены и поступили в вузы. Когда она ушла коллеги из администрации школы даже звонили ей и просили поработать с новыми преподавателями, поделиться опытом.
Такие истории есть и это здорово.
